Книга История безнравственности - Чингиз Абдуллаев

Иногда ему казалось, что все происходящее напоминает непонятный сценарий, разработанный с таким расчетом, чтобы вовлекать его как можно чаще в различные происшествия и события, которые могли происходить только с ним. Словно это был некий замысел высших сил, создаваемый ими именно для него и для подобных упражнений. Но его аналитический прагматичный ум не отказывался всерьез считаться с подобным предположением. Для этого он был слишком большим агностиком, верившим в безусловную силу разума, способного решать самые сложные задачи без вмешательства потусторонних или высших сил.

Он давно обещал Джил совместный отдых в Испании, куда их приглашали многочисленные знакомые и друзья, но каждый раз что-то срывалось или откладывалось, и Джил терпеливо соглашалась подождать. Теперь, когда дети были уже достаточно взрослыми, они могли позволить себе поездку вдвоем на отдых в Испанию. Она сама выбрала отель «Кемпински», находившийся в полутора километрах от Эстепоны на побережье Коста дель Соль, совсем недалеко от всемирно известной Марбельи, и им уже заранее был заказан номер.

После перелета они поужинали в номере, решив не спускаться в ресторан, находившийся на территории отеля. Всего их в отеле было четыре, и в четвертом гости обычно завтракали. Ночью он неожиданно проснулся. Их двухкомнатный номер-сьют оказался достаточно просторным. В первой комнате стояли два больших кожаных дивана и два кресла по разным сторонам журнального столика. А во второй – спальне – размещались большая двуспальная кровать, встроенные стенные шкафы и компактный письменный стол для работы. А проснулся он от ощущения надвигающейся тревоги, от безотчетного страха, неожиданно овладевшего им.

Он набросил халат и вышел на просторную веранду. Светила яркая луна, перед ним до горизонта расстилалась зеркальная гладь моря, а с правой стороны виднелся кусочек суши. Отсюда в хорошую погоду можно было увидеть африканский берег. Этот ночной пейзаж напоминал сюрреалистическую картину, таившую в себе некую загадочность. Он ясно различал береговую линию. На веранде было достаточно прохладно. Здесь вообще удивительный климат. Благодаря холодному течению, идущему из Атлантического океана, огибая Гибралтар и Пиренейский полуостров, именно в этих местах на побережье Коста дель Соль почти всегда прохладно, и температура моря не поднимается выше двадцати двух – двадцати трех градусов. Тогда как гораздо севернее, у побережья Валенсии, море теплее градусов на четыре-пять.

Почти все номера отеля были с большими просторными верандами, на которых стояли большие цветочные горшки с экзотическими растениями. Система поливки, проложенная прямо по верандам, позволяла увлажнять эти растения, давая им столь необходимую для жизни влагу.

«Что со мной происходит? – недовольно подумал он. – Почему я не могу спокойно заснуть? Откуда это ощущение тревоги и страха?» И посмотрел в сторону спальни, где на своей половине огромной кровати спала Джил, укрывшись легким одеялом. В номере работали кондиционеры. Ему казалось, что он понимает природу своих ощущений, и это было самое неприятное и печальное. Его пугал вид спящей Джил. Да, именно ее присутствие не позволяло ему спокойно заснуть. Признаваться в подобном, даже самому себе, было ужаснее всего. Ему даже стало стыдно, словно она могла услышать его мысли. Он всегда физически ощущал присутствие другого человека рядом с собой. В Москве и в Баку, в своих квартирах, он обычно оставался один, а в их доме под Римом они с Джил имели отдельные спальни. Так было принято в семье графини Джил Вальдано, так было удобнее и ему самому. Теперь же, когда они снова оказались вместе, в одной комнате, он чувствовал ее присутствие, слышал ее дыхание, и это мешало ему расслабиться, несмотря на то, что он ее очень любил.

«Вот так, – продолжали роиться в голове невеселые мысли, – все правильно. Это должно было рано или поздно случиться. Моя психика в результате всех этих расследований и происшествий стала настолько ущербной, что я не заметил, как сам стал немного психопатом». Хорошо, что Джил не проснулась, иначе ему пришлось бы объяснять причину своего внезапного пробуждения. Он привык находиться в одиночестве. Это не значит, что он был аскетом и не терпел присутствия женщин. Но многолетняя привычка никому не доверять, опасаясь возможного предательства, сделала из него почти параноика. Он нахмурился. Кажется, так было с самого детства. Еще мать говорила ему, что он спит как волк, просыпаясь при малейшем шуме и реагируя на каждого, кто входил в его комнату.

Вот и теперь в присутствии любимой женщины он не мог нормально заснуть, чувствуя непонятную тревогу и страх.

Ему уже около пятидесяти, и они женаты достаточно давно, но он настолько привык к своей самостоятельной жизни и к своим расследованиям, что не мыслит существования без этой напряженной работы мысли. Но, с другой стороны, так дальше невозможно жить, иначе он действительно станет просто неадекватным человеком. Он резко повернулся, закрыл за собой дверь на веранду, вернулся в спальню и прошел в ванную комнату, чтобы умыться.

Почти всему миру он известен под именем непонятной птицы Дронго. Конечно, в отеле зарегистрировался под своим привычным именем и фамилией, однако многие уже знают о его расследованиях, и эта кличка становится по-своему нарицательной. Недавно он получил письмо из Соединенных Штатов Америки от поэта Евгения Евтушенко. Тот был наслышан о странном эксперте по имени «Дронго» и решил даже написать шутливые стихи, посвященные расследованиям аналитика. Стихи были хорошие, хотя и немного ернические. Евтушенко справедливо жаловался, что его хорошую знакомую – поэтессу Лиснянскую, родившуюся в Баку, – почти никто не знает и ее книги выходят мизерными тиражами, тогда как о приключениях Дронго знают миллионы людей. В своих стихах он называл поэтессу «Бакиней». Было смешно и даже забавно читать это послание.

Дронго внимательно посмотрел на себя в зеркало и невесело усмехнулся: «В конце концов, ты начнешь подозревать даже самого себя и станешь законченным психопатом».

Многочисленные расследования убеждали аналитика в непостоянстве человеческой натуры, в непостижимой природе зла и добра в каждом индивидууме, в непредсказуемости действий преступников, пытавшихся спрятаться за изощренными уловками. «Нет, – решительно подумал он, – я все еще нормальный человек. Просто, наверное, что-то приснилось, какой-нибудь кошмарный сон, который я не сумел запомнить». Плюс еще работающие кондиционеры, из-за которых в спальне было достаточно прохладно. Плюс присутствие Джил, которую он так зримо чувствовал.