Эдона Даас
Любить демона
Глава 1
А во внутреннем дворике поместья пышно цвели розы, двухцветные как любила ведьма: лилово-белые, лилово-желтые, красно-розовые. Они немного оживляли этот пасмурный день. Донна Самайла присела у клумбы, вдохнула поглубже дурманящий аромат. Эти — мелкие, но густо пахнущие привезла из Западных Гор, страны, где жил дон Армино. Славно было у него гостить тогда: поместье высоко в горах, воздух такой чистый и свежий, что казалось вот-вот зазвенит, осенние деревья — маленькие, крепкие, что характерно для горной местности, уже не зеленые, но все еще «держат» листву: желтую, сиреневую, красную. Кристальные, холодные реки так напитаны магией, что даже ей огненной ведьме легко колдовать магией воды. Дон Армино доволен, посылает ей в лицо фонтанчики холодных брызг. Жаль, что он столь холоден, и между ними возможна только дружба. Древний красивый маг нравится ей, утонченные черты юного лица, несмотря на возраст, проницательный взгляд, гибкое тело. Всегда в движении, всегда исследования… Армино, Армино. Ведьма тепло улыбнулась, вспоминая друга. Доне Шаглав наблюдал за ней из галереи на первом этаже, что опоясывала двор. Нужно было подойти, доложить, но он все не решался. Не дон, всего лишь доне, незнатный военный, сумел стать главой стражи верховной огненной ведьмы, самой донны Самайлы, благодаря своей смелости, честности и безграничной преданности. По крайней мере Шаглав надеялся, что окружающие видят лишь холодную преданность, без примеси иных эмоций и чувств. Наконец, начальник стражи приблизился, ведьма поднялась и посмотрела на него снизу вверх. Невысокая, изящная, черноволосая и зеленоглазая, как и все знатные огненные ведьмы. Она носила черные широкие платья, так как вся знать на планете носила только черный цвет, и украшения только из черного серебра, в знак уважения, потому что власть над этим металлом принадлежала тому, кому поклонялась ведьма — демону десятого порядка. Мужчина переминался с ноги на ногу, и хоть был выше на целую голову, казался сейчас ниже некрупной Самайлы.
— Не тяните, доне, — ведьма чувствовала, что вести нерадостные.
— Западные Горы пали, — выдал без предисловий. — К власти пришли люди, настроенные к магам так же радикально и враждебно, как новые правительств Южного Берега, Великого Ургу и остров.
— Дон Армино?
— Держит оборону. К его поместью не подступиться. Сильная магия в сочетании неприступностью гор позволяет ему держаться.
— Велите седлать, я отправлюсь к нему на помощь.
— Это невозможно, донна, в Западных Горах на Вас откроется охота, даже со стражей Вы не доберетесь до поместья. Сейчас не об этом нужно думать. Редколесье — теперь единственная страна, где правят маги и люди, ходят слухи, наше духовенство подумывает начать те же восстания и гонения, что сейчас происходят в остальном мире. Нужно рассмотреть вариант возможного побега.
— Куда? — горько улыбнулась ведьма.
— В северные земли, — Шаглав проглотил засевший в горле ком. — Понимаю, Вы знатная донна, Вам нечего делать в диких местах, где практически нет поселений, а лишь бродят кочевники. Но можно примкнуть к клану кочевых серых ведьм, переждать смутное время там, они всех магов принимают.
— Да, они неразборчивы в связях…
— Да, про их нравственные устои ходят весьма дурные слухи, но сейчас речь идет о вашем выживании.
— Сейчас. А что потом? Если маги, наконец, придут в себя и начнут жестко подавлять людей, то вернут себе власть. Если же нет, нас так и будут гнобить годами. На всей планете три островных государства и четыре страны на материке, когда с ведьмами покончат в цивилизованном мире, неужели думаете оставят в покое кучки разрозненных кочевых магов? Вы нас боитесь, и теперь, когда открылся способ победить ведьм, не оставите в покое.
— При всем уважении, донна Самайла, именно это и привело к сегодняшней ситуации.
— Что это, донне? Ваш страх?
— Ваше разделение, донна, на ваших и наших. Вы, маги, даже на знатных людей смотрите свысока, не говоря уже о простолюдинах. Вы пропагандировали разделение рас, претендовали на господствующую и вот, что вышло.
— Мы и есть высшая раса, доне. Живем тысячелетиями, обладаем способностями, силой, мудростью, наконец. Вы слабые, полные страхов и зависти, живущие лет двести, неуспевающие постичь истинность бытия, преуспели лишь в искусстве размножения. Теперь по сравнению с вами мы настолько малочисленны, что некоторых из нас умудряются убивать простые людишки.
— И вот опять ваше презрение, донна, — грустно заметил начальник стражи.
— И Вам не придется его более терпеть, — тяжело выдохнула Самайла. — Я освобождаю Вас от обязанностей, доне.
— Но как? Я не понимаю… Простите, если мои слова обидели Вас! Мы всегда с Вами припираемся, донна. И этот спор возникал не раз, — в сердце Шаглава больно защемило. — Впредь обещаю, вы не услышите от меня ни единого слова вопреки. Отзовите слово! Я не покину Вас, донна Самайла, тем более в сие смутное время.
— Дело не в споре, Шаглав. Вы издеваетесь? Вы с детства ведете себя со мной как неучтивый придурок, я бы не стала гнать Вас из-за препирательств. Просто сейчас мне не нужна стража и прислужники. Я всех освобождаю. Примкните к духовенству, доне. Покайтесь, уйдите в монастырь.
— Решили спасти нас, Самайла? — лицо доне исказилось как от невыносимой боли.
— Но это мы должны Вас спасать. Не убивайте мою честь! Позвольте служить Вам с достоинством, а не сбегать в кусты.
— Я поклоняюсь демону десятого порядка, доне! Меня не нужно спасать, я защищена как никто в мире. Мне ничего не грозит, а вот вам как прислужникам ведьмы может угрожать опасность. И что же мне теперь защищать свою стражу и печься о кухарках?
— И все же… — доне прервался, заметив, что к ним подбегает запыхавшаяся Мирийка.
Прибежала босая несмотря на середину осени, все юной девчонке нипочем. Мирийка была из незнатного клана ведьм восхода, магия их слабая, проявлялась как правило только утром. Но Самайла обучала ее, тренировала, магия понемногу усиливалась; знания, магическая грамота тоже помогали колдовать. Девушка жила в ближайшей деревне, была там единственной, кто обладает способностями, соответственно была и целительницей, и гадалкой, и повитухой. Свои обязанности исполняла даже с чрезмерным усердием. Самайле это не нравилось. Да, Мирийку не обижали, ей всегда несли в
