Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
1
В этот раз все прошло, как обычно, – стандартные улыбки, стандартные фразы, стандартная такса. Кажется, ее звали Твинни или Энни, у Лонгверда их имена давно путались в голове. По счастью, запоминать их не было нужды – помнить имена шлюх необязательно. К тому же все они были профессионально фальшивые, словно не настоящие.
«Ты сегодня особенно хорош, красавчик».
«Это потому, крошка, что ты сама просто клубника со сливками…»
«Аха-ха!»
И убежала в ванную.
Лонгверд посмотрел на часы, на сегодня у него еще оставалась запланированная встреча с источником. Тот не был завербован, скорее просто болтун, но болтун что надо. Он работал в государственном агентстве перевозок и ведал учетом топлива – только и всего. Но благодаря его бухгалтерскому старанию Лонгверд точно знал, какой корабль, какой флот, какое соединение собирается отправиться на короткую учебную «войну» или же готовит долгий переход, скажем, недель на десять.
Десять недель – это был тот самый критический срок, за который боевые корабли могли достичь Кольца туманов, за которым начинались «пригороды» Метрополии. И хотя тянулись эти пригороды на триллионы километров, захват хотя бы нескольких передовых баз Кольца туманов мог значительно сузить возможности Метрополии к расширению.
Девушка вышла из душа, вильнув розовым задом. И что в этом находят местные самцы? Если бы не служба, Лонгверд никогда бы этим не занимался, да еще дважды в неделю, да еще в таком захолустном отеле! Но выбирать не приходилось, таковы были условия его легенды.
Некий человек исчез, а на его место пришел пластифицированный нороздул, который теперь следовал буквам чужого досье: «пунктуален, любит сидр, помешан на шлюхах с большой задницей». И будь добр соответствовать!
– Прощай, сладенький, – пропела она, смахивая в сумочку оставленную на столе ассигнацию.
– Пока, детка, хороших тебе снов.
Хлопнула дверь, и он остался в номере один. Теперь его очередь идти в ванную, и следовало поторопиться, ведь этот бухгалтер неуравновешен, в прошлый раз он требовал политического убежища!
Где и от кого? Лонгверд встал под душ и включил самую горячую воду, от которой стала коробиться пластиковая занавеска.
«Ресторан «Лакоста», столик номер два, обед на две персоны к двадцати сорока пяти…»
Вроде ничего не забыл.
Через десять минут он уже выходил в холл с потертыми гардинами и засаленными коврами, которые следовало выбросить еще десять лет назад.
– Всего хорошего, господин Чен, – поклонился из-за стойки портье.
– Пока, Миттель, до четверга! – ответил Лонгверд и небрежно бросил на стойку скрученные в трубку десять ливров.
Здесь его знали под именем Чен, здесь его любили за чаевые, и это его устраивало. Официанты, портье, горничные были его прикрытием и на любом допросе сразу бы рассказали, что каждую неделю он водит в номера шлюх. А это Лонгверду и было нужно. Не сейчас и не завтра, но, возможно, когда-нибудь.
2
Фонгифер опоздал на пятнадцать минут. Впрочем, Лонгверда это не удивило и не огорчило. Люди вообще были не пунктуальны, а уж такие, как Фонгифер, и вовсе вываливались из любой коллекции.
Сорок два года, не женат, помешан на порнографии и экспериментальном кино. Любит ходить на манифестации и уверен, что премьер-министр лично виноват в его собственных проблемах. Да, у него энурез, и ради этого стоит ходить на манифестации, что бы ни говорили об этом соседи.
– О! Мишелинк! – воскликнул информатор, замечая Лонгверда. – Как я рад тебя видеть!
– И я тоже рад, Полиморфус! – не менее радушно отозвался Лонгверд, поднимаясь из-за стола и пожимая мокрую ладонь бухгалтера.
– Чем мы сегодня обожремся? – уточнил Фонгифер, с трудом втискиваясь в ресторанное кресло. Помимо множества своих фобий он лелеял свое обжорство, он обожал есть – всегда, везде и все.
– Сегодня вы обожретесь свиными ребрышками! – в тон ему ответил Лонгверд, и они заржали, привлекая внимание других посетителей.
– Мишелинк, я тебя так обожаю, что просто нет слов! Ты друг, ты настоящий друг с большой буквы!
– Спасибо, Полиморфус, – играя в скромность, ответил Лонгверд. Это дурацкое имя – Мишелинк – он придумал для того, чтобы Фонгиферу было приятнее с ним общаться. Лонгверд, фон Бранденбург, Алонсо де Ривийра – все подобные звуки подавляли человека, пугали его и делали заранее недоступным для общения, а имена Франтишек, Штимек или Мишелинк вызывали у людей только улыбку, поскольку так могли звать несмышленого глупыша, дворового придурка или производителя резиновых изделий. А значит – никакой агрессии.
– Мишелинк, я тебя обожаю за то, что ты друг не с одной большой буквы, а даже с двух больших букв!
Подошел официант и этим помог Лонгверду снять приступ тошноты.
– Итак, господа, тот же заказ или желаете что-то обновить?
«Ну что за козел? Мы ведь все с ним обговорили, он даже чаевые вперед взял!» – мысленно вознегодовал Лонгверд и незаметно ударил официанта каблуком по ноге, после чего тот немедленно убрался.
– Какие хорошие здесь официанты! – громче, чем следовало, произнес Фонгифер. – Чувствуется выучка и обаяние! Врожденное обаяние!..
– Замечательные ребята, – огласился Лонгверд. – Они проходят отбор, чтобы выйти на публику, ведь тут полно всяких известных людей, тонких натур.
– Правда? – воскликнул Фонгифер и завертелся, словно на плите. – Но я никого не узнаю.
– Они все в париках.
– В париках?
– Да, в париках, накладных масках с носами и в гольфах.
– Но почему в гольфах?
– Чтобы их не узнали по родинкам. На голени.
– А-а, – протянул Фонгифер и, взяв с тарелочки хлеб, принялся его жевать.
Снова появился официант и принес свиные ребрышки, недоеденные на корпоративной вечеринке три дня назад. Лонгверд догадался об их происхождении, но цена оправдывала все. Гостю же было все равно, и он сразу накинулся на угощение.
– М-м-м-м… О-о-о… Это лучше, чем седло барашка!.. – сообщил он, давясь мясом и пачкаясь свиным жиром.
– Как на работе?
– На работе все по-прежнему… Меня не понимают, моих указаний не выполняют, мои идеи не продвигают. Общество слепых, так их разэдак!
– Расскажи мне, я попытаюсь разобраться, – попросил Лонгверд, заранее готовясь отключить слух на ближайшие полчаса, именно столько его информатор обычно изливал свои обиды. Потом он уставал – Лонгверд понимал это по выражению глаз – и тогда можно было выуживать из него конкретную информацию.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
