Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 1
Вячеслав Пименов
Гулветра
Сказочка на ночь
1.
Гул ветра раздался очень-очень громко в трубе дома. Так громко, что стаканчики, стоящие рядком в буфете, тут же издают звуки: «Дзинь, дзинь, дзинь!» Досталось и разделочной доске. Деревянная досочка, помотавшись на крючке, сваливается на разделочный стол с грохотом: «Бах!» Карнизы на окошках не остаются в стороне от гула и откликаются: «Тадах, тадах, тадах!», а пустой чайник поет: «Фью, фью, фью!» Девочка, сидящая в уголке кухни, вскликивает: «Ай!»
За пять минут до всего этого шума, наша девочка просыпается в своей комнате от всяких неизвестных ей звуков, слышимых на кухне. На дворе давно уже мартовская, непроглядная ночь. Но, как можно спать — если так много в этой ночи непонятного. Пройдя темный коридорчик, любопытное дитя просовывает голову на кухню. Тотчас зажигается керосиновая лампа, стоящая на круглом столе. Ребенок не пугается. Это же — ночь. Сказки чаще всего случаются ночью. А сказки она любит очень.
С зажженной лампой всякие тени и светлые пятнышки запрыгали перед ее глазами. Кухню ребенок знает хорошо. Подойдя к окошку, она смотрит в темень, — может оттуда идут звуки. Нет. Кусты вишни никак не касаются окон. «Лучше ей дождаться следующих звуков, притаившись в углу», — мыслит ребенок и присаживается на коврик.
Как только она присаживается, то весь набор грохота, дзиньканья и тадахов возобновляется. Если, кто-то думает, что ребенок вот прямо сейчас испугался — совсем не так. Она догадывается где источник звуков. Приподнявшись, девочка на цыпочках подходит к печке. Печка давно не топлена. Угольки в ней собраны и аккуратно убраны. Просунув в печку голову, девчонка понимает, — в таком положении трудно узнать причину гула. Вот и пролезает малышка в печку с ногами. Так ей легко глядеть в верхотуру. В верхотуре, как ей кажется, кто-то живет.
— Ты кто? — осмеливается ребенок задать вопрос в наступившей тишине.
— Гу-у-улВетра-а-а! — несется из трубы голос.
Любой взрослый человек скажет — там наверху кто-то дурачится. И голос — слегка наигранно пугающий. Но девчонка-то маленькая. У нее другие эмоции. Тем более за голосом ничего страшного не происходит. Девочка отваживается на следующий вопрос:
— Гул Ветра — это имя и фамилия?
— ГулВетра — это имя — у-у-у!
Через крохотную паузу ГулВетра возобновляет разговор вполне порядочным голосом:
— Эх! Что уж там. Все «у», да «у». Я сказал свое имя. Пора и мне знать твое.
— Солька я.
Солька обнаруживает в трубе совсем нестрашного ГулВетра. Ребенок быстро вылезает, берет коврик и устраивается удобней в печке.
— Хорошо, что ты ночью со мной, — возобновляет общение Солька, — раз уж разбудил, давай разговаривай дальше.
Этого предложения только и ждет ГулВетра.
— Ладушки-калядушки,
Люльки-хохотульки,
Каламбуры-муры,
Не летают куры. — Ну, как тебе мои стишки?
— Здорово! Я тоже так могу:
Дорки-помидорки.
Ждет курятник корки.
Ля — играет скрипка.
Бжик — так рвется нитка.
— А вот тебе еще, — раздается голос из трубы:
— Перламуры-шуры —
Как у тигра шкуры.
Поскакали сани
У соседки Тани.
— Надо же! Как ты угадал про соседку Таню! — смеется Солька. Лови стишок:
На кусте фасоли,
Не растут мозоли.
А на ре-бемоли —
Нескладухи- соли.
— Скажу честно: ты веселая девочка, и сочиняешь быстро, — не делает паузы в разговоре мальчик. — Я вижу тебя. Ты красивая.
— А я не вижу. И мне не важно — красивый ты или нет. Ты — мне нравишься. Однако… — тут девочка делает паузу, но не долгую, — я не прочь на тебя посмотреть.
— У-у-у! — несется звук из трубы. — А если я страшный?
— Я закрою глаза. Потом потрогаю твое лицо, уж затем осмелюсь взглянуть.
— Договорились. Закрывай глаза.
«Фыр, джух, шарах, дарах!» — раздаются звуки по всей высоте трубы. С наступившей тишиной, легкий шорох слышен рядом с Солькой.
— Я тут. Протягивай руки.
Девочка думала, ГулВетра дальше от нее. Ладошка сразу упирается в лицо мальчика.
— Ага. Это твоя щека, носик… — вполне хороший.
Другой рукой девочка трогает свой нос, чтобы как-то сравнить. Далее пальчики касаются глаз, бровей, лба. Дойдя до волос, в трубе раздается громкий смех.
— Что у тебя творится на голове?!
Со смехом Солька открывает непроизвольно глаза и не закрывает. Небольшой свет от керосиновой лампы освещает вполне симпатичного паренька, ее возраста с копной, никогда нечесаных волос.
— Ну как? — прерывает неловкую паузу ГулВетра. — Я не знаю, какой я.
— Ты хороший. Мне пять лет. А — тебе?
— Мне — пятьдесят пять минут. Сегодня сильный, мартовский ветер. Вот я и живу.
— А если ветра не будет?
Не дожидаясь ответа, по Лицу Сольки плывут девчачьи слезы. Ладошка пятидесяти пятиминутного мальчишки касается щеки девочки. Тоненькие струйки смешиваются с копотью. Далее серые ручейки тянутся до ворота ночной рубашки.
— У девчонки Сольки
Слезки пишут нольки, — разрушает грустную сцену паренек. Чего печалишься? Давай, продолжай.
— А у ГулаВетра
Потерялись гетры.
На затылке шляпа
В марте пахнет мятой. — Через слезы шепчет девочка.
Мальчик не отстает в стихах и продолжает с волнением в голосе:
— В марте зреет вишня.
Март — не третий лишний.
— Я признаюсь Сольке.
Повзрослею только.
Солька только на секунду закрывает глаза, вытирая рукавом щеку от слез. В эту же секунду ГулВетра исчезает.
2.
Каждый март и не только март Солька прислушивается к звукам, идущим из трубы. Ей пятнадцать лет. С самого утра одним мартовским днем сердце девушки поет звуками чайника: «Фью, фью, фью!» Еще далеко до ночи, даже вечер не сгустил, а вместо звуков в трубе гремят карнизы: «Тадах, тадах, тадах!»
Солька распахивает окошко. Перед ней, рядом с кустами вишни стоит юноша. В руках молодого человека горсть вишни. Пауза длится не долго.
— Март — не третий лишний.
Хочешь спелой вишни? — голос парня совсем не изменился.
Девчачьи стихи слетают легко:
— Солька ждет признаний.
Не вернулись сани. — Твоя очередь.
— Я люблю! — два слова.
Вторит ветер снова. Вторит ветер снова.
Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 1
