Роман Мика Валтари «Бич божий»
Перевод Иродова С.О.
Предисловие переводчика.
Уважаемый читатель. Вашему вниманию предлагается книга европейского писателя Мика Валтари, 1908 года рождения, члена Финской Литературной Академии. Он известен как автор многих исторических романов, один из которых под названием “JOHANNES ANGELOS”, основанный на реальных событиях весны 1453 года в Константинополе и находится перед вашими глазами. Практически все главные герои книги имеют свой исторический прообраз. Их имена и судьбы описаны во многих исторических источника. Здесь надо упомянуть Анну Нотарас, её отца Лукаша Нотараса, Франца, братьев Гуччарди и многих, многих других. Я приношу свои извинения за возможные неточности в транслитерации имён и названий, если они режут Ваш слух. Так, Гиовани Джустиниани, возможно, звучит как Джовани Джюстиниани. Хочу обратить внимание читателя, что в греческом языке нет буквы «Г», и в романе я иногда её заменяю буквой «Х» - Анхелос (вместо Ангелос), Хариклея (вместо Гераклея), но иногда оставляю, чтобы не нарушить привычные имена: Геннадиус, Георгиус. Вопрос может возникнуть с окончаниями греческих имён: ос, ус. В русском языке обычно мы их опускаем. Автор их применял. Не вижу необходимости поправлять автора. То же самое в звучании некоторых имён собственных: Блахерны вместо привычного многим Влахерны. И т.д. С транслитерацией имени Джон Грант проблема в недостоверности исторических источников. Если Грант немец, то, вероятно, его имя звучит как Иоганн. Но в некоторых источниках указывается на шотландское происхождение Гранта.
В романе на фоне известных событий: падение Константинополя, гибель Византийской империи развивается нить чистой и страстной любви. Умирающий город без будущего, где ничто уже не имеет цены перед лицом неизбежной гибели. И любовь. Тоже без будущего. Или нет?...
Надеюсь, роман Вам понравится. Я приложил свои скромные усилия, чтобы сохранить плавность речи, образность и яркость впечатлений. Роман достаточно исторически достоверен. В продолжение изучения данного исторического периода обращаю Ваше внимание на труд историка Стива Рансимена о падении Константинополя. www.krotov.info/history/15/runcimen/runc_00.html
Приятных впечатлений! Переводчик Иродов Станислав Олегович.
12 декабря 1452.
Сегодня я впервые увидел её и заговорил с ней. Было это так, словно землетрясение прошло через меня. В душе моей всё перевернулось, сердце моё разверзлось, и не узнавал я уже себя самого. Мне перевалило за сорок и, казалось, наступила осень моей жизни. В прошлом были скитания по разным странам. Много я исходил дорог, много прожил жизней. Бог говорил со мной под разными обличьями, ангелы являлись мне, но я в них не верил. Встретив её, вынужден был поверить, раз уж случилось со мной такое чудо.
Увидел я её у бронзовых ворот собора Мудрости Божьей, когда все выходили из храма в порядке, предписанном церемониалом, после того, как кардинал Исидор в могильной тишине по-латыни и по-гречески зачитал Унию об объединении церквей. Затем он читал великолепную молитву, прочёл и символ веры. А когда дошёл до нововведения «и от сына», многие закрыли лица руками, а с галереи послышались горькие рыдания женщин. Я стоял в толпе в боковой нише возле древней колонны. Коснувшись её, я ощутил влагу, будто даже камни этой святыни покрылись холодным потом страха.
И вот все пошли из собора в порядке, установленном сотни лет назад. Посредине шёл базилевс, кесарь Константин, прямой и важный, с седеющей головой под золотыми дугами короны. Они шли – каждый в тех цветах и узорах на одежде, который был предписан: вельможи из Блахерн, министры, высшее духовенство и чиновники, Сенат в полном составе и, наконец, архонты Константинополя с семьями.
Никто не осмелился пропустить церемонию, выявляя тем самым свои убеждения. По правую руку от кесаря я легко узнал государственного секретаря Франца, глядевшего на окружающих холодными голубыми глазами. Среди латинян я увидел венецианского байлона и многих других известных мне лиц.
Но мегадукса Лукаша Нотараса, великого князя и командующего флотом кесаря я никогда раньше не видел. Это был стройный, надменный мужчина ростом на голову выше всех окружающих. Взгляд у него был насмешливый и умный, но в выражении его лица присутствовала та же меланхолия, что и у всех тех, кто принадлежит к старинным греческим родам. Он вышел из храма возбуждённый и злой: видимо, не смог вынести тот ужасный позор, который пал на его церковь и его народ.
Когда подвели верховых лошадей, в толпе возникло замешательство, и люди стали громко проклинать латинян. Кричали: «Долой нововведения! Долой власть Папы!» Я не мог этого слушать, потому что наслушался до отвращения в дни моей молодости. Ненависть и возмущение народа были как раскаты грома. Но вот, привыкшие к пению, голоса монахов возобладали над толпой, и народ уже вместе с ними и в такт кричал: «Не от сына! Не от сына!» Это был день святого Спиридона.
Когда выходили знатные женщины, часть свиты кесаря уже смешалась с людской массой, которая волновалась и раскачивалась в такт распевного крика. Только вокруг святой особы базилевса было пусто. Он сидел на коне с лицом, потемневшим от терзаний. На нём был шитый золотом пурпурный плащ и пурпурные башмаки, украшенные двуглавыми орлами.
Итак, я был свидетелем исполнения многовековой мечты: объединения восточной и западной церквей, смирения правоверной ортодоксальной церкви перед Папой и её отступления от первичного, не расширенного символа веры. Долгое время откладываемая уния, наконец, приняла силу закона, так как кардинал Исидор зачитал её в соборе Мудрости Божьей. Четырнадцать лет назад во Флорентийском соборе эту грамоту зачитал по-гречески митрополит Бессарион, крупный человек с круглой головой. Как и Исидор, он был посвящён в кардиналы Папой Евгением IV в награду за заслуги в нелёгком деле объединения церквей.
А значит, с того дня прошло уже 14 лет. Тогда я продал свои книги, одежду, роздал деньги бедным и отправился во Флоренцию. Через пять лет я стал крестоносцем. Крики толпы напомнили мне горную дорогу до Асыжа и сражение под Варной.
