Глава 1
Иногда бывает сложно…
Ха-х, что еще сказать. Жизнь – довольно тяжелая штука, разве вы не согласны? Куча проблем изо дня в день только и валятся на голову, будто законы мироздания хотят поглумиться и посмотреть, сколько ты выдержишь камней на своих плечах, делая с противными ухмылками ставки.
Человек рождается, влачит свое жалкое существование и погибает. Наш путь есть путь одиночества, тропинка из желтых камней величиной с ладонь. Очень трудно пройти этот путь и ни разу не споткнуться. Вот только вернуться обратно порой бывает слишком больно.
Чтобы разделить эту боль, мы заводим связи. Первая наша связь – родители, фигура матери и отца. Далее родственники. Друзья, знакомые, близкие, товарищи… Любовь. Ты цепляешься за эти связи, чтобы было не так одиноко, не так больно, ведь разделить с кем-то свою ношу куда проще, чем тащить ее самому без чьей-либо помощи. Вот только, к сожалению, правило это работает в обе стороны, и, без сомнения, прекрасно, если у вас получается устоять на ногах.
Но что если все наоборот? Что если связи эти, которые уже не разорвать, только тянут тебя глубже вниз? И вот уже вместо того, чтобы грести вместе на одной лодке в прекрасное будущее, ты тонешь, обмотанный с головы до ног неподъемными железными цепями.
Я вздохнул.
Подушечки пальцев неприятно холодил шероховатый металл ключа.
Возвращаться совсем не хотелось.
Я поднял голову и устало поглядел на луну. Сегодня она была необычайно полной, висела настолько близко, что казалось, будто вот-вот свалится вниз и уничтожит к чертям весь этот бренный мир.
— Повезло бы…
Желтоватый диск луны даже не дрогнул, отказываясь отвечать моим мольбам.
— Да не больно-то и хотелось, сволочь.
Я с презрением отвернулся. Губы растянулись в сухую усмешку.
И что я только делаю? Спорю с луной? Совсем уже крыша поехала.
Закинув ключ обратно в карман дряхлой кожаной куртки, купленной на распродаже на рынке еще в бородатых десятых, я открыл пачку сигарет и чиркнул дешевой пластиковой зажигалкой с прозрачным корпусом, внутри которого плескалась жидкость.
Скверная привычка. Конечно, если так посудить, у человека есть огромное множество вредных привычек, и все же курение и алкоголизм в обществе порицаются многократно чаще остального. А мы, между прочим, страдаем от тенденций времени побольше некоторых, ведь, если посмотреть на график качества данной продукции, производители явно хотят нас убить, а между тем на пару с государством нажиться на наших деньжатах.
Ах, ну и плевать. Светлое-доброе сияние капитализма, чтоб его.
Испытывая необходимость протеста с ноткой заложенной обществом вины, я закурил и устроился поудобнее на скамейке.
Чуть поодаль располагался небольшой стадион. Даже в столь поздний час нашлись люди, что нарезали по нему круги, исходя потом и паром из-за разницы температур. Пара-тройка стариков с палками для скандинавской ходьбы, несколько семейных пар с детьми (видимо, решили приучать отпрысков к здоровой жизни с детства) и штук десять «спортсменов» лет тридцати-сорока.
Молодежи обнаружилось меньше всего, и то по большей части они торчали группками где-то в стороне, занимаясь своими первобытными нуждами. Возможно, в таком возрасте просто еще не думаешь о скорой смерти, посему находятся дела поважнее.
Затянувшись покрепче, чтобы дым приятно ударил по горлу, я одобрительно покачал головой, продолжая наблюдать за бегунами.
Молодцы. Хлоп-хлоп!
Когда я подносил пожелтевший фильтр к губам, пальцы едва заметно дрожали, и где-то к концу сигареты грудь начала отдаваться неприятной тяжестью, а сердце гулко застучало в неровном темпе.
Боже, ну что за слабовольный я дурак, скажет кто-то. И будет совершенно прав. Но что с того?
Внезапно откуда-то позади послышалось шорканье чьих-то ног по земле. Оно неспешно приближалось. Обладатель этих ног тяжело переваливался, словно каждый шаг давался ему с трудом, и постепенно становился ближе, уже подобравшись почти вплотную к моей спине.
Я не стал оборачиваться.
Хриплое дыхание на миг повисло в воздухе, после чего невысокий сгорбленный силуэт в оборванной курточке, некогда бывшей образцом современной цветастой моды, обошел скамейку и со сдавленным всхлипом плюхнулся задницей на скрипящие деревяшки.
Повисло молчание, нарушаемое только протяжным свистом, исходившим откуда-то у него в носу.
Я отвернулся и продолжил докуривать сигарету под приятное зрелище чужих стараний. Видимо поняв, что он меня ни капли не заинтересовал, щуплый подросток со спутанным гнездом на башке сплюнул бурую слюну, утер рукавом текущую по губе кровь и пробормотал:
— Дядь, дайте закурить, а.
Мой взгляд снова обратился к этому субъекту. Брови возмущенно поползли наверх, и я коротко молвил:
— А на хер бы тебе не пойти, племянник.
— Чего? — взгляд его заплывших глаз на секунду остекленел, словно мой ответ совершенно застал его врасплох. — Это потому, что я так выгляжу? Да мне уже восемнадцать, я на втором курсе!
— Срать мне на твой возраст, — я отсел подальше. — Вас тут, дармоедов, целая кодла. Вы же как пираньи, в самом деле. Проявишь доброту, с одним поделишься, а за углом уже целая стая трясется, как будто что-то им должен. Только до магазина дошел, уже полпачки нет. Так что если нужен никотин, будь добр, покупай на свои.
Пацан резко вытянулся. Фонарь над скулой светанул наливающейся синевой, а из огромной дырки в куртке вывалился клок белого наполнителя, запачканного грязью.
— Не могу! — возмущенно заявил он. — Если вы не видите, меня, между прочим, ограбили!
Я фыркнул. Затушил сигарету о мусорный бак и выкинул внутрь окурок.
— Молодец, что еще сказать. Мне-то что? Ты же не думаешь, что я начну тебя жалеть и скакать вокруг зайцем? Обращайся в полицию.
— Н-но как же сочувствие! Вы же должны помочь!
Я сплюнул.
— Тьфу ты, все настроение испортил.
Пришлось оторваться от созерцания прекрасного и подняться, размяв затекшую на ночной прохладе поясницу.
Я еще раз окинул взглядом побитого подростка, который продолжал в неверии таращиться на меня. Губы его тряслись в праведном гневе, а измазанные землей пальцы стискивались в кулак.
Создавалось такое впечатление, что больше его волновало не собственное состояние, а моя на это равнодушная реакция.
— Повзрослей, хлебушек. Никто тебе ничего не должен.
Я закинул сумку на плечо и побрел к остановке.
Иногда мне начинает казаться, что появление у человека сознания явно стало тупиковой ветвью эволюции. Слишком уж обременяет оно обычную жизнь. Даже ученые доказали, что люди с низким уровнем интеллекта испытывают
