Книга Братство снайперов - Сергей Зверев

Пулемет смолк, но его беспрерывный на протяжении последних двадцати минут треск все еще продолжал метаться эхом между высокими песчаными барханами. Беспорядочная стрельба со стороны противоположного лагеря, где, как было известно израильским спецназовцам, засело не менее тридцати арабских боевиков, тоже прекратилась.

Влад на мгновение выглянул из укрытия, затем вновь завалился на спину, неспешно пристроил во рту незажженную сигарету и пошарил по карманам военной куртки в поисках спичек или зажигалки. Волосы бойца были мокрыми от пота. Солнце палило нещадно, и запас армейских фляг таял буквально на глазах. Влад взглянул на часы. Играть отступление было еще явно рановато. Впрочем, решать этот вопрос надлежало не ему, а Абрамову, командиру их немногочисленной группы. Влад вынул сигарету и сплюнул на прокаленный песок.

– Все, Сема, – коротко бросил он молодому пареньку, лежавшему за пулеметом. – Перекури малость. В ушах звенит. Да и патроны сэкономишь. Чего строчить-то без толку. Видишь, затихли же…

– Выжидают, – подал голос крепкий сорокалетний мужчина, приземляясь на песок по правую руку от Влада.

– Чего выжидают, господин сержант?

– А хрен их знает, чего, – мужчина равнодушно пожал плечами, в его руках тоже появилась помятая пачка сигарет. – Хотя, я полагаю, подкрепления они ждут. Из Хулы.

Ни спичек, ни зажигалки у Влада не оказалось. Он вновь сплюнул на песок. Они удерживали позиции почти двое суток, и за это время основная часть арабских бандитов должна была отойти достаточно далеко. Рядовой Владислав Штурм остался с группой, хотя работы по его части в этой операции так и не представилось. Снайперская винтовка в нерасчехленном виде покоилась на травянистом бугорке под барханом.

– Отходить надо, Маркыч, – по-свойски обратился Влад к сержанту. – Ты поговорил бы с Абрамовым. Наши уже далеко… А если эти свиньи действительно дождутся подкрепления, мы легко можем оказаться в кольце. Зажмут нас и перестреляют, как зайцев. Всю группу перестреляют…

– Думаешь, я этого не знаю? – хмуро откликнулся Маркыч. Теперь он шарил по карманам, надеясь отыскать хоть что-то, от чего можно было бы прикурить. – Мне уже приходилось пару раз бывать в таких ситуациях. Только стрелять арабы не станут. Если поймут, что на их стороне численное превосходство, подкрадутся вплотную и перережут. В сонном состоянии. А может, и не в сонном… – Сержант покосился на Штурма. – Что мы всемером сможем противопоставить полсотне боевиков? У тебя спичек нет, Влад?

– Нет, – Штурм развел руками.

– Сема? – окликнул молодого бойца сержант.

Семен сидел на корточках возле пулемета с зажатой в зубах сигаретой.

– Сам жду, господин сержант.

– Вот черт! – Маркыч прищелкнул языком. – Без спичек и не покуришь ведь. Как в том анекдоте – были бы спички, был бы рай. Ну-ка, Семен, приложись к пулемету. Он раскалился, видать, так, что аж пышет от него. Раскури сигаретку.

Влад рассмеялся. Однако Семен, в отличие от своего товарища, принял слова сержанта за чистую монету. Опустившись на колени, он потянулся вперед, и зажатая в его зубах сигарета ткнулась в корпус стрелкового оружия. Бумажный кончик слегка задымился.

– Тяни-тяни, – посоветовал сержант.

Семен глубоко затянулся. Затем еще раз и еще… Дымок стал гуще, сигарета затеплилась, сухой табак схватился и разгорелся. Влад удивленно присвистнул.

– Лихо! – прокомментировал он. – Ну, ты даешь, Маркыч! Я думал, это прикол такой.

– Да какой там прикол, – сержант забрал из рук Семена раскуренную сигарету и засмолил от нее свою. – Пару раз сам видел, как ребята проделывали такое.

– Я бы не догадался, – признался Штурм.

– И я тоже, – поддакнул Семен.

– Учитесь, сынки. – Маркыч расплылся в улыбке и передал свою сигарету Владу. Пару минут он хранил сосредоточенное молчание, пуская вверх клубы дыма, а затем неспешно заговорил: – Так вот, возвращаясь к арабам и к тому, как они тайком под покровом ночи умеют вырезать противника… Сам сказал и сам вспомнил. Был у меня в жизни один случай, еще во время палестинской кампании. Стояли так же отрядом под одной арабской деревушкой. Не меньше трех недель стояли. Все ждали приказа атаковать, а в штабе как-то слишком уж долго принималось окончательное решение. Нам что? Мы – люди подневольные. Сказано ждать – ждем. И те, значит, выжидают. Арабы… Тут меня в разведку отправили. – Сержант лег на спину и закинул руки за голову, дымящаяся сигарета торчала из левого уголка рта. – Выведал все, как полагается, возвращаюсь обратно кружным путем. Вдруг, глядь, в кустах кто-то копошится. Я автомат вскинул, говорю, мол, стрелять буду, а в ответ молчание. Ну, я приблизился… и что же вы, братцы, думаете? Волчица! Здоровая такая, матерая. И, главное, красоты необыкновенной… Но только раненная. Пуля под лопатку вошла и насквозь прошила. Зверь мучается, кровью истекает… Что тут делать? К тому же, как потом выяснилось, волчица еще и беременной оказалась. Я думаю, помочь ей нужно, а самому тем не менее боязно. Шутка ли, такая хищница!

– И что же? – не выдержал Семен, за что немедленно был награжден суровым взглядом со стороны Влада.

Маркыч, впрочем, на эту реплику никак не отреагировал. Он продолжал с прежним спокойствием попыхивать сигаретой.

– В общем, решился я. Смазал рану, перевязал, соорудив жгут из собственной рубашки, да так и оставил ее в кустах. Не тащить же на себе в лагерь. Однако навещать потом стал ее ежедневно. Кормил, выхаживал… Через недельку волчица оправилась, а еще дня через три разродилась. Пятерых волчат принесла. Маленькие такие, с ладошку… Я продолжал навещать мамашу, подкармливал ее. Ну, чтоб у нее силы, значит, были за детками ухаживать. И встречала она меня все время, как родного. Узнавала. Привыкла… А потом прихожу как-то – вроде все как обычно, но только уходить собрался, она – прыг, и дорогу мне преградила. Стоит, шерсть на загривке торчком, зубы скалит, того и гляди кинется.

Я ведь так и подумал, что ни с того, ни с сего глотку мне перегрызть решила. Чего с хищника возьмешь? И ведь не выстрелишь в нее, волчата рядом. Пищат, мамку зовут. Меня поначалу оторопь взяла, а потом я с ней разговаривать начал, успокаивать. Но куда там! Вроде спрячет клыки, я шаг вперед и она тут же в прежнюю стойку. Рычит, глаза бешеные… Часа три так меня продержала, а потом вдруг резко переменилась, словно шиза отступила, и в сторону. Я и смог уйти. Добрел до лагеря, и что вы думаете? – Сержант выдержал многозначительную паузу. Докурил сигарету, бросил окурок на песок. – Пока меня не было, арабы весь наш отряд вырезали. Подчистую. Никого в живых не оставили… Я стою, как дебил, на трупы товарищей таращусь, и вдруг чувствую, меня кто-то в руку лизнул. Оборачиваюсь – она! Волчица…

Маркыч замолчал. Установившуюся после его рассказа тишину нарушало лишь завывание ветра, гонявшего песок по вершинам барханов.