«Военные приключения»® является зарегистрированным товарным знаком, владельцем которого выступает ООО «Издательский дом „Вече“.
Согласно действующему законодательству без согласования с издательством использование данного товарного знака третьими лицами категорически запрещается.
Составитель серии В. И. Пищенко
© ООО „Издательство „Вече“, оформление, 2023
НА СКАЛАХ И ДОЛИНАХ ДАГЕСТАНА
Роман из времен борьбы с Шамилем за владычество на Кавказе
ПЕРЕД ГРОЗОЮ
I
— Петр Андреевич, что я вижу: вы даже еще не начинали одеваться, как же это так? Это же, голубчик мой, ни на что не похоже.
Говоря таким образом, Иван Макарович Колосов с досадой бросил свою фуражку на стол и с некоторым недоуменьем остановился против кровати, на которой в одном белье, закинув руки за голову, лежал его друг, Петр Андреевич Спиридов, и с едва уловимой усмешкой в больших черных глазах поглядывал на невысокую, стройную фигуру Колосова, затянутую в новенький, с иголочки мундир армейского подпоручика с высоким тугим воротником и большими, по-модному загнутыми наподобие крылышек эполетами.
— Ну, что же вы не встаете? — продолжал Колосов. — Вставайте же, я вас жду.
— Совершенно напрасно будете ждать, — с легкой улыбкой произнес Спиридов, — я никуда не собираюсь и решил вечер оставаться дома.
— Весь вечер оставаться дома? — с выражением чуть не ужаса воскликнул Колосов. — Ну, этого быть не может.
— Почему же? — с прежней улыбкой спросил Спиридов.
— Почему? Потому что это невозможно, — тоном, не допускающим возражения, проговорил Колосов, — вы; разумеется, шутите. Однако довольно вам, ей-богу же, некогда, мы и так опоздали и явимся позже всех.
— Ну, вот вы и торопитесь, а я, уверяю вас, никуда не сдвинусь с места.
Колосов вздернул плечами.
— Воля ваша, Петр Андреевич, я положительно отказываюсь понимать вас. Если это не шутка с вашей стороны, то… то… то я, право, не понимаю.
— Чего же не понимать? Или остаться вечер дома с вашей точки зрения такая удивительная вещь, что вы не можете с этим примириться? — с едва уловимым раздражением в голосе отвечал Петр Андреевич.
— Вечер вечеру рознь. Ничего не было бы удивительного, если бы вы остались дома вчера, третьего дня, завтра, но сегодня, сегодня сидеть дома, когда у нашего полковника бал, когда все, решительно все собрались там, — это, воля ваша, более чем странно. Вы даже представить себе не можете, как нашему полковнику будет обидно такое невнимание с вашей стороны. Уверяю вас, он страшно обидится. С какой стати огорчать старика без всякой нужды и порождать нелепые толки?
— Какие толки?
— Как какие? Всякие. Неужели вы думаете, ваше отсутствие останется незамеченным?
— Думаю. Сегодня на балу соберется такая масса кавалеров, что я уверен, обо мне никто и не вспомнит. Я слышал, на сегодняшний бал со всех концов народу съехалось. Павел Маркович и не ожидал столько. Убежден, он будет рад видеть у себя одним человеком меньше.
Колосов нетерпеливо передернул плечами.
— Удивляюсь я на вас, Петр Андреевич, ведь сами отлично знаете, что все это не так, а говорите. Простите, но вы в этом случае точно капризная дама. Ну, полноте, милый, хороший, вставайте, одевайтесь и идемте. Вы только подумайте, как вас ждут, — добавил Колосов, лукаво подмигивая.
— Кто ждет? Все вы глупости говорите, — никто меня не ждет, никому я не нужен, и мне никто не нужен.
— Ну, это уже позвольте — атанде, как говорит наша достопочтенная Лукерья Ивановна, уж будто бы вы никому не нужны? А Зинаида Аркадьевна? А? Что вы насчет этого сюжетца скажете?
— А вот что я скажу, — неожиданно садясь на постели, раздраженным тоном заговорил Петр Андреевич, — скажу, что мне крайне неприятны и досадны все эти намеки на меня и на Балкашину, особенно неприятны от вас, Иван Макарович; вы мне самый близкий человек здесь и отлично знаете мои отношения к Зинаиде Аркадьевне; следовательно, вам-то уже меньше всего пристала роль кумы-свахи.
— Петр Андреевич, да вы никак и впрямь рассердились? Вот не ожидал-то, ведь это же шутка.
— Шутка! Я знаю, что шутка, но, право, мне эти шутки надоели. И как вы не понимаете, господа, что вы подобными шутками, намеками и подмигиванием компрометируете девушку и ставите ее в неловкое, глупое положение. Ни она, ни я — мы оба решительно ни о чем не думаем, а кругом нас шепчут и чуть пальцами на нас не указывают как на жениха и невесту… ведь это же, воля ваша, господа, безобразие.
— Не вижу никакого безобразия, — в свою очередь слегка раздраженно произнес Колосов, — мы люди простые, провинциалы, не петербургские, на вещи смотрим так, как оно есть. Если мы видим, что такой-то молодой человек, вполне независимый, уделяет свое исключительное внимание такой-то барышне, чаще других бывает в доме ее родителей, гуляет с ней вдвоем, сопровождает ее в поездках верхом, словом, "ферлакурит", как говорят здешние дамы, то нам естественно может прийти в голову предположить, что он неравнодушен к ней, а отсюда, как прямой логический вывод — что он собирается стать ее женихом. Сердиться на такой взгляд нет никакого основания, и если кто компрометирует барышню, то, во всяком случае, не мы.
— А кто же? Я, по-вашему? Ладно, пусть будет так, не будем спорить, а то, чего доброго, незаметно для себя поссоримся, я же вовсе не намерен ссориться, особенно теперь, на прощанье.
— Как на прощанье? Что это значит? Разве вы куда-нибудь собираетесь ехать?
— Да, собираюсь, и очень скоро, дня через два, через три. Я получил письмо, — от кого, это никого интересовать не может, но письмо такого сорта, что я должен немедленно ехать в Петербург.
— Вот оно что! — воскликнул Колосов. — Ну, теперь мне отчасти понятно, почему вы с такой презрительностью относитесь к нашему скромному балу. Через какой-нибудь месяц-полтора вы будете блаженствовать на столичных балах, в кругу светских красавиц и сановников.
— Блаженствовать? Ну, это еще как Бог даст, — загадочно усмехнулся Петр Андреевич.
Колосов с некоторым недоумением посмотрел в глаза Спиридову.
— Час от часу не легче! Я вас, Петр Андреевич, не узнаю сегодня. Какими-то загадками говорите… Скажите, что с вами, вы чем-то не то расстроены, не то озабочены. Неприятность, что ли, у вас какая?
Спиридов отвечал не сразу.
— Как вам сказать… — заговорил он, помолчав, и в голосе его Ивану Макаровичу почудились какие-то незнакомые нотки. — Вы не ошиблись, я действительно озабочен. В моей жизни произошло нечто такое, что выбило меня из моей колеи, взбудоражило и перевернуло все вверх дном, и я,
