Пролог
Она наблюдала. Такой у нее был талант. Растворяться в темноте, утопать в тенях, распластанных между и позади. И видеть мир таким, каким он был на самом деле – когда люди представали в своем истинном обличье. Сегодня каждый имел возможность транслировать вовне изрядно подредактированную версию своей личности. Каждый устраивал «шоу имени себя». И позволял маске сползти, только оставшись в одиночестве, подальше от посторонних глаз.
Она наблюдала за ним не в первый раз. Заглядывала под соскальзывающую с его лица маску.
Он тоже прятался в уличных тенях, в непроглядной вязкой тьме. Она следила за ним, пока он, будто хищник, кружил на машине в поисках места под деревьями. Он припарковался, но оставался за рулем, пока не наступила ночь и окна домов не погасли одно за другим. Наконец он вышел из машины, тихо закрыл дверь и перешел улицу. Он ждал.
Что же он замышлял?
Она наблюдала за ним вот уже несколько недель и видела, как он катал своих детей на качелях в парке, как в разгар дня заходил в стрип-клуб, как до бесчувствия напивался в спорт-баре за просмотром матча со своими приятелями. Как-то раз он помог молодой матери с грудничком в коляске и малышом постарше донести от машины до дома сумки с продуктами.
А однажды он подцепил в местном баре женщину. Они, как животные, повозились в его припаркованной на стоянке машине, а потом он, как ни в чем не бывало, отправился в продуктовый магазин за едой для своей семьи, доверху забив тележку мороженым и крекерами «Золотая рыбка», которые нравились его детям.
Что он задумал на этот раз?
Наблюдателю положено наблюдать – беспристрастно, не вмешиваясь. Но что-то надвигалось – она чувствовала это, безмолвно и терпеливо выжидая в прохладной ночи.
По пустынной улице отрывистым эхом простучали чьи-то каблуки. Она почувствовала, как в венах запульсировал почти невесомый призрак ужаса. Неужели она одна наблюдала за происходящим? Ничьих внимательных глаз за оконными стеклами нет. Только она. Люди совсем разучились замечать. Перестали смотреть по сторонам. Уткнулись в гаджеты. А иные – в собственные мысли, в бесконечно разматывающуюся перед внутренним взором пленку с мелькающими картинами прошлого и грядущего, пестрящую образами желаний и тенями сомнений.
Закинув дамскую сумку на плечо и спрятав руки в карманы, по улице уверенно шагала стройная, статная девушка. Он вышел из тени и преградил ей путь. Она резко остановилась. Отступила на пару шагов. Он потянулся к ней, словно хотел взять за руку, – она спрятала ладони, обхватив себя за талию.
Зазвучали слова, разобрать которые она не могла, завязалась беседа. Интонации, поначалу резкие, становились все мягче. Голоса доносились издалека, расползались по воздуху перекликающимися птичьими криками. Что все это значило? Вверх по позвоночнику скользнули леденящие пальцы страха.
Он попытался заключить девушку в объятия, но та отпрянула. Он все равно придвинулся к ней. В ночи его громоздкий силуэт выглядел особенно угрожающе. Он поглотил хрупкую фигурку девушки, и они, неуклюже покачиваясь, словно пара, слившаяся в странном подобии танца, направились к двери. Очень скоро она сдалась и обмякла в его руках. Впустила его в дом. На улице снова воцарилась тишина.
Она застыла, не до конца осознавая увиденное. Однажды она поймет, кто скрывался под маской и что он сотворил. Поймет и возненавидит себя за то, что пряталась в тени, безучастно наблюдая. Будет уговаривать себя, что не знала. Представить не могла, какое чудовище скалило зубы из-под маски.
Глава первая
Селена
Селена любила пограничные состояния. Те драгоценные мгновения между ролями, которые ей выдала жизнь.
Из-за затянувшейся встречи с клиентом она опоздала на поезд, отправляющийся по расписанию без двадцати шесть. Она все еще сидела за столом в переговорной, когда поняла, что сегодня Грэм, ее муж, и их энергичные сыновья Стивен и Оливер будут ужинать без нее. Не застанет она и привычной вечерней суеты: ни водных процедур, ни переодевания в пижамы, ни импровизированных озорных выходок мальчишек, ни их ожесточенных сражений и стремительных перемирий, ни кратких перерывов на телевизор – если удастся усадить их хотя бы на минуту. Селена редко работала допоздна – она предпочитала возвращаться вовремя. Все-таки эти безумные вечера были лучшей частью ее дня.
Но тем вечером опоздание на привычный экспресс – успеть на который она даже не попыталась – подарило ей чуть больше двух часов свободного времени перед следующим поездом, отправляющимся без пятнадцати восемь. Провести их она планировала, разбираясь с офисной рутиной.
Она почувствовала, как границы ее личности расползаются. В эти часы она не была сотрудницей агентства. Не была заботливой матерью. Она была собой. Могла безоглядно погрузиться в собственные мысли. А положа руку на сердце поразмыслить Селене было над чем. Пришло время вслушаться во все то, что белым шумом зудело в глубинах ее подсознания.
Такси доставило ее обратно в офис. Она выскользнула из машины в прохладный осенний вечер. Ее захлестнула шумная городская суета, бурный поток людей, спешащих домой после утомительного рабочего дня. Селена нырнула в спасительную тишину отделанного мрамором вестибюля, кивнула знакомому охраннику, царапнула пропускной картой по считывающему устройству на турникете и шагнула в пустой лифт, немедленно поползший вверх.
Вдруг ее сердце бешено заколотилось. Во рту пересохло. Сумка, ставшая непривычно тяжелой, остервенело вгрызалась ремешком в напряженные мышцы плеча. Она опоздала на поезд не нарочно. Она и правда не хотела прерывать клиента – а он все продолжал и продолжал говорить.
И все же…
В офисе никого не было. Почти все немногочисленные сотрудники литературного агентства были людьми семейными. Родители в большинстве своем уходили с обеда и, забрав детей из школы, до конца дня работали из дома. Бет – ее начальница и по совместительству лучшая подруга с самого детства – позаботилась, чтобы работа не мешала подчиненным проводить время с семьями. В офисе царила на редкость гуманная атмосфера.
Она не стала включать в кабинете свет, предпочитая любоваться сверкающим за большим окном центром города. Она сбросила с плеча сумку и почувствовала, как кровь горячила щеки. Сняв куртку, она устроилась за столом, глубоко вздохнула и откинула крышку ноутбука.
Время перевалило за четверть седьмого. Мальчики наверняка уже поужинали. А зная их няню Женеву и эффективность, с которой она обыкновенно руководила вечерним парадом, Оливер и Стивен могли к этому часу успеть побывать в душе, влезть в пижамы и устроиться перед телевизором.
