Вячеслав В
Дорога к богатству
Яркий свет ударил по закрытым глазам. Мужчина вытянул руку вперед в надежде нащупать знакомые предметы. Звали его Олег и это единственное, что он помнил.
Холодок прошелся по коже Олега. Лоб вспотел. Он еще не понимал, что произошло, а рука его так и не нащупала ничего знакомого.
Глаза открылись. Олег прямо перед собой видит вытянутый, широкий предмет. Взгляд сфокусировался и он разглядел в этом предмете пустую бутылку. Олег лежал на левом боку на потрепанной временем кровати, без одеяла и даже пледа. Голова болела ужасно. Вспомнить события последних 24 часов он не мог.
Он пересилил себя и встал на ноги. Единственное, что его интересовало — это путь домой. Окружающая обстановка дом ему не напоминала и домом его не являлась.
Наспех собравшись, накинув пальто и натянув на ножки кожаные туфли, Олег вышел на улицу. Встретил его теплый июньский денек. Примечательно, что пальто он накинул поверх майки и домашних шорт.
Он не знал, куда ему идти. Более того, он не знал, где он сейчас. Спальный район, по которому он бродил, казался ему чем-то совершенно незнакомым, будто видел он его только во снах.
Олег шел вперед по тротуару мимо подъездов, аптек, супермаркетов. Ничего не привлекало его внимания, пока ему не захотелось справить нужду. Сразу же после возникновения потребности взор его упал на ресторан, к которому он стремительно приближался.
Он зашел в ресторан. Его вызывающий вид не вызвал негативной реакции красивой официантки, которая в этот момент проходила мимо. Более того, ему даже казалось, что она строила ему глазки.
В этот момент Олега будто накрыл туман. Он сделал шаг вперед и увидел перед собой дверь кабинки туалета. Неловким движением схватившись за ручку, он дернул дверь на себя и красиво в кабинку зашел, даже не закрываясь.
Впрочем, желание справить нужду у него таинственным образом пропало. Посмотрев на унитаз, он находит лежащий на сидушке клочок туалетной бумаги.
— Е-мае! А-апять м-мусорят…
Тихонько похулив мусорящих граждан, он взял в руки этот клочок и поднес его к мусорному ведру. Но выбрасывать его не стал.
Огромный нарисованный крестик его заинтересовал. Он поднес клочок бумаги ближе к глазам, проморгался и начал читать. К сожалению, вслух. По слогам и медленно.
— До-ро-га к бо-гат-ству…
Своим помутенным глазам он не поверил и перечитал надпись еще раз. Три слова не поменялись — дорога к богатству. А под ними красовался набросок карты, на котором он даже нашел ресторан, в который забрел справить нужду.
Олег снова не поверил, но в этот раз не помутненным глазам, а помутненному рассудку. А глаза, хоть и помутненные, обманывать не могли — перед ним была карта с тропой к кладу и надписью «дорога к богатству» сверху.
Воодушевленный и представляющий себя на дорогом белом коне, в золотых одеждах, с красивой мадемуазелью на руках, он вышел из туалета, широко распахнув дверь. Не обращая внимания на красивую официантку, ведь у него этих красивых официанток совсем скоро будет целый штат, он ухватился за ручку двери и потянул ее на себя.
Дверь не открывалась.
Олег попробовал еще раз и у него снова не получилось. Неужели какая-то дверь ресторана станет помехой на дороге к богатству?
Он попробовал еще и еще. Кажется, что он совсем скоро эту дверь уже сломает, но сделать это ему помешал ласковый голос официантки сзади.
— Мужчина, дверь от себя открывается! Не ломайте дверь!
Мужчина толкнул дверь и, к его удивлению, она открылась. Олег вышел на свежий воздух, все так же сжимая клочок туалетной бумаги в руке, и принялся вглядываться в карту.
— Т-так… Э-эдак сюда, э-так с-сюда…
Вслух эдакая и этакая, Олег пытался разобраться с картой. Поначалу она ему казалась детским лабиринтом из одного коридора, а сейчас это для него целая египетская пирамида изнутри. Он вертел карту во все стороны, сравнивал ее с окружающими домами, оглядывался, снова вертел карту и так, и эдак, как вдруг ее уронил.
Подул ветер. Карта с дорогой к богатству устремилась прямо в сторону дороги. Ошеломленный Олег захотел побежать за ней, но что-то ему помешало. Он вспомнил, что последние 24 часа он много пил, но что он пил — вспомнить он пока еще не мог. Он сделал вывод, что пил что-то замедляющее и останавливающее.
По правой щеке покатилась слеза. Олег смотрел, как его дорога к богатству приземляется на проезжую часть. Он уже рисовал страшнейшие картины в голове — как эту карту машины переезжают, рвут, перекидывают друг другу и снова рвут да переезжают!..
К счастью Олега, в мире существуют голуби. Словно под «Полет Валькирий» голубь, сидящий на крыше ресторана, спрыгнул вниз и, подхватив клювом клочок туалетной бумаги, полетел вдоль улицы.
Заикаясь от счастья и гнева одновременно, Олег прокричал:
— Э-э-э… Ан-ну, с-с-стоять!
Он пошел за голубем. Не так быстро, чтоб это можно было назвать бегом, но зато уверенно, хоть и пьяной походкой.
Олег и не заметил, как прошел уже несколько домов. Голубь свернул направо во дворы, туда же заманив и Олега.
Когда он вошел во дворы, голубя вокруг уже не было. Зато прямо перед ним, на мусорном баке, лежал тот самый клочок туалетной бумаги.
По левой щеке пошла слеза, только эта уже от счастья. Так повелось у Олега, что слезы печали у него идут из правого глаза, а слезы радости — из левого, и никак иначе.
Он уже снова держал заветный клочок бумаги в руках и снова всматривался в рисунок, снова вертел карту, сопоставлял нарисованное с планировкой дворов. И вдруг понял.
Он рядом с большим крестиком на карте. Он в нескольких шагах от богатства, от белого дорогого коня, золотых одежд, красавицы на руках и целого штата красивых официанток.
Олег прошел чуть дальше и повернул направо, как и подсказывала ему карта. Перед ним, прямо возле цветущего сада, лежал снежный сугроб. У Олега снова пошла слеза по левой щеке. Без лопаты и перчаток, но аккуратно положив клочок бумаги во внутренний кармашек пальто на пуговичке, он кинулся к сугробу и начал раскапывать его голыми руками.
На несколько мгновений Олег задумался, и задумался, к сожалению, вслух.
— А эт-то… А к-какие с-с-сугробы в и-июне т-то…
Мысли Олега не мешали ему дальше раскапывать снег. Зато громкий голос сверху ему помешал. Кто-то заговорил с ним практически с самых небес,
