Нара
О мальчиках и мужчинах
В один многоэтажный дом заехала семья. Их называли «приезжие». И почему-то взрослые не полюбили новых жильцов, хотя те были тихие и вежливые и всегда здоровались первыми.
Взрослые много гадостей говорили о них, пока они не слышали. Никита не очень понимал, почему (ему было всего семь), но взрослым не нравились глаза и кожа этих людей.
Сам Никита большой разницы не видел. Кожа как кожа, глаза как глаза. Однако если взрослые говорят что-то, дети неизбежно начинают за ними повторять. И дети из дома, наслушавшись своих пап и мам, старших братьев и сестер, и просто недобрых, но уже взрослых, а стало быть, наверное, умных людей, начали дразнить детей «приезжих».
Их было двое. Мальчик был старшим, он даже был старше Никиты и ходил уже во второй класс. А девочка – совсем кроха, пять лет, и гуляла только с братом. Оба были темноволосые и темноглазые. Никите казалось, что они красивые. Но другие дети не думали так. Или вовсе не думали, повторяя в спину и в лицо новеньким обидные прозвища, которые узнали от взрослых.
Девочка пугалась, широко распахивала глаза и почти плакала, а брат заслонял ее спиной и гаркал на обидчиков: «Убирайтесь!»
Он больше ничего не говорил. Никогда не обзывался, не жаловался. Прогонял задир и утешал сестренку. И когда он смотрел на нее, то улыбался так красиво!
Что бы ни говорили вокруг, а Никите нравились эти дети. Он хотел подружиться с ними, но не знал, как. И ведь взрослые говорили, что им нельзя дружить из-за кожи и глаз…
Однажды он все же решился. Подошел к приезжему мальчику во дворе на глазах у всех (хотя было немного страшно и стыдно, он не знал, почему) и спросил:
– Почему у вас такая кожа?
– Какая «такая»? – сердито ответил тот. – Кожа как кожа.
Никита сначала побаивался разговаривать с мальчиком, но когда тот сказал точно то же самое, что думал он, осмелел. Вблизи приезжий совсем не казался каким-то не таким, и главное, он не был злым, хоть слова его и звучали грубо.
– Ну, у нас же разная кожа, – сказал Никита громче, вытянув вперед руку. – Смотри. Моя светлее.
Почему-то мальчик рассмеялся.
– Светлее, – согласился он, – ты вообще белобрысый.
Никита тоже рассмеялся. Он не знал, какой это «белобрысый», но в голосе мальчика не было насмешки. И он сказал:
– Почему?
Мальчик закатил глаза совсем как взрослый и фыркнул.
– Ты хоть поздоровайся нормально.
– Точно! Я Никита! А вы?
– Я Салават. А она Сауле. Ей пять лет.
– Знаю. Вы всегда играете вместе! – восхитился Никита. С ним старший брат не хотел играть, и он немного завидовал Сауле. Конечно, его брату, наверное, скучно с ним, он намного старше, и все же.
– Если хочешь, и ты играй с нами, – сказал Салават.
С тех пор дети стали гулять вместе. Родители и брат Никиты были добрые и им дела не было до кожи и глаз. Кожа как кожа, сказали они.
Две семьи подружились. Мамы и папы обменялись телефонными номерами, а брат Никиты Валера даже стал иногда выходить во двор с ним. С малышней подростку было скучно, но он опасался, что детей могут обидеть. И не зря.
Однажды, когда Валера еще учился, а Салават побежал домой за водой для младших (было очень жарко), к Никите и Сауле подошли три больших мальчика. Они были, наверное, как Валера. Сауле сразу спряталась за Никитой, узнав их. Раньше они всегда ее задирали.
– И где братик? Одна гуляешь? – словно не замечая Никиту, мальчики стали обходить его, пытаясь подойти к малышке.
Но Никите было уже семь! Он выступил вперед, как это делал Салават, и крикнул:
– Убирайтесь! Не трогайте ее!
Салават выбежал из подъезда на рёв сестры, бросив бутылку с водой. Сауле была невредима, только плакала отчаянно. А Никита утирал разбитый нос кулаком. И он тоже, казалось, плакал, но нет. Мальчишка улыбался. Ведь он не дал девочку в обиду злым мальчикам.
Выслушав его, Салават сказал:
– Это они мальчики. Ты – мужчина!
И Никита еще ярче засиял от гордости. Правда дома ему пришлось объяснять, как он разбил нос. Но даже мама не рассердилась, хоть и получила испачканную кровью футболку в стирку.
– Мужчина растет! – сказала она.
20 октября 2020 г., 4:59
