ОСЕННЯЯ ПОЕЗДКА В ПРОШЛОЕ
повесть
I
Тёплой июльской ночью Иван Петрович Домов: 67 лет, профессор техники – спал у себя дома беспокойным поверхностным сном. Он переворачивался с боку на бок, сбрасывал и вновь натягивал на себя одеяло, подгибал и опять широко раскидывал руки и ноги, словно искал удобное положение для спокойного и глубокого сна. Вдруг сонная судорога резко встряхнула его тело, он проснулся, как от толчка, и открыл глаза. Пробуждение, как всегда в последнее время, было внезапным и полным. Он лежал на широкой кровати в спальне своей большой квартиры, расположенной в многоквартирном доме одного из городов ближнего Подмосковья.
Стояла глубокая ночь. Свет уличных фонарей снизу тускло освещал потолок спальни. Потной рукой, а внезапное ночное пробуждение всегда сопровождалось испариной, Иван Петрович нащупал часы на тумбочке у кровати и посмотрел на циферблат. Было два часа ночи. Он, уже привычно, удивился показаниям часов. По своим ощущениям спал он долго, а, оказывается, прошло только полтора часа, как он, ворочаясь, заснул в отрывках мыслей.
В закрытую дверь спальни тихо мяукнул кот, почувствовав, что хозяин проснулся. Этого кота Иван Петрович обнаружил в прошлом году, летом, во время приезда с семьёй на дачу. Выйдя из машины, они увидели у ворот дачи двух маленьких котят, совершенно обессиливших от голода. Их мать, по-видимому, пропала: может, порвали собаки или просто ушла, а котята остались одни и, напрасно прождав несколько дней и вконец оголодав, они выползли с участка в сторону дороги – кончать такую голодную жизнь самоубийством под колёсами мчавшихся автомобилей. Увидев людей, они беззвучно запищали, широко открывая красные рты: подавать голос уже не было сил. Котят подкормили и к вечеру они уже весело играли друг с другом у крыльца дачи, сторонясь, впрочем, людей. Серенький котёнок оказался кошечкой, а чёрный – котом. Кошечка уже позволяла себя гладить, к радости внучек, а чёрный котенок отпрыгивал в сторону, едва Иван Петрович пытался его погладить, однако внимательно и изучающее приглядываясь со стороны к Ивану Петровичу.
На другой день, утром, едва Иван Петрович вышел на крыльцо, чёрный котёнок сам подошёл к нему и стал тереться о ноги: за ночь он определился с выбором хозяина и не прогадал – котята остались жить на веранде бани. Однако, имена им Иван Петрович не давал, полагая, что дав имя котёнку, он должен нести ответственность за его судьбу. В дни приезда людей на дачу котят подкармливали все, а среди недели, вечером после работы, дважды приезжал Иван Петрович, чтобы подсыпать и подложить им корма и воды. Оказывается, кошки едят, пока не наедятся, а собаки – пока не съедят всё, поэтому котятам можно было оставлять еду впрок: если её не сожрут соседские коты, которые частенько забегали на участок, загоняли котят под крышу дома на чердак и поедали все припасы, привезенные Иваном Петровичем.
Примерно через месяц, по приезду на дачу, Иван Петрович отыскал только одного чёрного котёнка, а кошечка пропала бесследно: может быть ушла и заблудилась или погибла, а может быть и кто-нибудь подобрал её из проезжающих машин. Котята хоть и были беспородные, но красивые, простой и естественной красотой грациозного животного. Чёрный котёнок пугливо прятался под крышей дома и, оставшись один – погиб наверняка, поэтому Иван Петрович, неожиданно для себя, решил взять его в свою городскую квартиру – так и не придумав ему имя. Котёнок без имени, оставаясь просто Котом, оказался сообразительным, усвоил правила личной гигиены и прижился, снисходительно поглядывая вечерами со спинки дивана на лежащего внизу хозяина или пытаясь отвоевать для себя право ночевать в спальне хозяина, когда тот, закончив вечерние, дела отправлялся на покой. Иван Петрович, в принципе, не возражал против Кота в спальне, если бы тот по ночам не уходил подкрепиться на лоджию, где стояли его кормушки, а возвращаясь назад с размаху запрыгивал на кровать, чем будил хозяина и без того испытывающего неполадки со сном. Поэтому вечером, просто Кот выкидывался им из спальни и обиженный укладывался спать у двери: всё ещё надеясь на допуск в спальню.
Вот и сейчас, почувствовав, что хозяин не спит, просто Кот тихонько скрёбся и подмяукивал под дверью в надежде на милость Ивана Петровича.
Поворочавшись немного и окончательно поняв, что вернуться ко сну уже не удастся, Иван Петрович встал с кровати, сходил на кухню попить воды, а вернувшись, выдворил кота, который уже успел удобно расположиться на кровати, за дверь и подошёл к окну. За окном моросил мелкий ночной дождь, похожий на осенний, хотя была ещё середина июля. Вздохнув, он вернулся на кровать: как всегда, вместо ушедшего сна пришла привычная тоска, которую любители иностранных слов называют депрессией. Но депрессия это психическое расстройство, заболевание, а Иван Петрович не считал себя больным, да и не являлся им фактически, что подтвердил и врач-невролог, к которому он обращался не так давно. Просто, как всякому человеку ему нужна была цель: на сегодня, на завтра, на год вперёд, чтобы приложить усилия для её достижения, так как рутинная повседневная работа уже не требовала напряжения и усилий и, соответственно, не доставляя удовлетворения, приносила только усталость. Конечно, голодному поесть, а алкоголику выпить водки -это тоже цели, но обычный человек обычно ставит себе цели в личной жизни или по работе, не так ли? Но именно таких целей Иван Петрович не ставил перед собой уже несколько лет – от этого и устал и был подавлен, не имея ни цели, ни перспективных жизненных ориентиров.
И сейчас, лёжа в кровати и ожидая возвращения сна, Иван Петрович перебирал в памяти события своей уже достаточно долгой жизни, связывая эти события с жизненными целями, которые, как ему казалось, он ставил в тот или иной период жизни. Как достигал этих целей или отказывался от них ради других – в надежде что-то отыскать или вспомнить недостижимое, недостающее ему сейчас и, если возможно, определить это своей целью и начать энергично, как он это умел, двигаться к её достижению, вновь обретя смысл своего существования и интерес к активной жизни.
Родился он в небольшом городке на юге Западной Сибири. Жил вместе с бабушкой в простом деревенском доме, отца не знал и не помнил, а мать, будучи замужем за другим, жила отдельно с мужем и вторым – младшим сыном. Жили скромно, но не нищенствовали, взрослые были приветливы и доброжелательны, целей обогащения не
