Сергей Киреев
Чтоб человек не вымер на земле…
Предисловие
Здравствуй, читатель, перед тобой роман о ментах. Когда-то в русском языке слово «мент» имело лёгкий негативный оттенок, — несколько десятилетий назад милиционер мог даже немного обидеться на собеседника, услышав про себя, что он мент. Но со временем это слово стало просто термином, обозначающим существующее положение дел — если ты работаешь в милиции, то ты мент, ничего больше, т. е. мент — это не хорошо и не плохо, просто так у тебя вышло в жизни, — вот что стоит за этим термином. Я, однако, утверждаю, что мент — это скорее хорошо, чем плохо, особенно если речь идёт о трёх милицейских службах — следствии, уголовном розыске и службе участковых инспекторов.
С 1977-го по 1981-й год я учился на следователя в Московской Высшей школе МВД СССР, а затем шесть лет работал следователем в Москве — строго говоря, тоже был ментом. Конечно же, к нам, ментам, отношение в сегодняшнем обществе неоднозначное, как и у нас, ментов, к сегодняшнему обществу — много чего накопилось за прошедшие десятилетия.
У меня же, как у профессионального деформанта, отношение к тем ментам, которые работают следователями, сыщиками и участковыми, вполне однозначное — в большинстве своём это самые умные, весёлые и бесстрашные люди.
По крайней мере, так было в 80-е годы прошлого века у меня на глазах, и с некоторых пор я почувствовал, что как литератор я немного задолжал своим товарищам — среди трёх изданных мною книг ментам посвящено лишь несколько страниц. А у меня до сих пор перед глазами то время, когда мы расследовали грабежи, разбои, мошенничество, хулиганство и т. д., и т. д. — эта работа могла вогнать тебя как в самую тяжёлую задумчивость на тему «куда бежать, что делать, чтобы был результат?», так и в состояние гомерического хохота при виде тех или иных участников уголовного процесса, и так по несколько раз на дню.
Очень высоко ценю своих товарищей тех лет. Этот роман я посвящаю им.
Тогда была совсем другая жизнь с огромным количеством проблем, которые сегодня не каждый поймёт — это, в общем и целом, тотальный дефицит милицейских сил и средств в борьбе с организованной и неорганизованной преступностью. Нелегко было, но мы справлялись. Особенно хорошо выходило, когда шла настоящая коллективная работа, когда один за всех и все за одного. Об этом и роман — о коллективном достижении цели, о людях, способных добиваться успеха в самых тяжёлых условиях, не впадая при этом в уныние от специфики происходящего, а, напротив, сохраняя весёлый настрой души.
О ней, о загадочной милицейской душе, и написан этот роман. Вряд ли её кто-нибудь когда-то разгадает, но лучшему пониманию этого феномена мой роман поспособствует.
Итак, читатель, если ты хочешь приблизиться к разгадке загадочной милицейской души (чего, мол, в ней такого загадочного?), читай этот роман.
Сергей Киреев
Пояснения к тексту
Для читателя, не имеющего отношения к следственной и оперативной работе (таких будет подавляющее большинство), необходимы некоторые пояснения к используемым в этой книге терминам и понятиям.
СЛЕДОВАТЕЛЬ — в советское время сотрудник милиции, прокуратуры или органов госбезопасности, расследующий то или иное уголовное дело, в зависимости от подследственности; следователь — процессуально независимое лицо, участник уголовного процесса, все его действия регламентированы, в первую очередь, уголовно-процессуальным кодексом. Следователь, соответственно, проводит необходимые следственные действия — допросы, очные ставки, опознания, следственные эксперименты, обыски, выемки и т. д., назначает экспертизы, выносит решения о предъявлении обвинения, отправляет уголовные дела в суд для принятия судебного решения.
Я бы назвал следователя менеджером проекта; проектом является выяснение истины по уголовному делу. Следователь, в конечном итоге, лично отвечает за итоговый результат.
ОПЕР, СЫЩИК, ИНСПЕКТОР УГОЛОВНОГО РОЗЫСКА (это всё синонимы) — сотрудник, в чьи обязанности входит проведение оперативно-розыскных мероприятий. Если совсем по-простому, то опер, в отличие от следователя, может заниматься наружным наблюдением, участвовать в задержании преступников, находиться в засаде (иногда по несколько суток подряд), он может при необходимости стрелять, преследовать подозреваемого, заниматься личным сыском, может гримироваться, чтобы его не узнали, когда он собирает информацию под видом кого угодно, — в общем, из материалов сотрудников уголовного розыска и рождаются уголовные дела, которые потом расследуются и доводятся до суда следователем.
Сыщик и следователь — две разные профессии. В советское время они часто работали бок о бок, особенно по «висякам» — когда преступление налицо, а привлекать некого, т. к. никто не пойман.
Мне, как следователю, всегда нравилось работать в контакте с сыщиками, потому что коллективный успех — это то, что я люблю в работе больше всего. Эта книга, как я уже сказал в предисловии, как раз про коллективный успех, и контакт в ней по сюжету романа между службой уголовного розыска и следствием — максимально тесный.
АГЕНТ — этот человек не является сотрудником органов, он добывает для опера информацию, со следователем он не контактирует, он вообще ни с кем не контактирует из милицейских сотрудников, кроме завербовавшего его опера, он всегда находится под угрозой разоблачения и соответствующих агрессивных действий со стороны представителей той среды, в которой он добывает информацию. Работа агента — сложная, опасная и почти никому не видимая. Никаким уголовно-процессуальным кодексом она не регламентируется, жизнь агента зависит от его ума, хитрости и чутья.
ПРОВЕРКА ПОКАЗАНИЙ НА МЕСТЕ — как раз она и происходит в 15-й главе этой книги. В 99-ти случаях из ста в документальных и художественных фильмах эту проверку ошибочно называют следственным экспериментом, с которым, на самом деле, она не имеет ничего общего. Если, опять же, совсем по-простому, то в ходе этого мероприятия обвиняемый или подозреваемый показывает следователю в присутствии понятых, что и как он делал на этом месте (грабил, воровал, вымогал и т. д.), протокол проверки показаний на месте приобщается к уголовному делу, формализуя тем самым одно из дополнительных доказательств — подтверждение слов фигуранта уголовного дела самим этим фигурантом. Нередко обвиняемые сами инициируют такую проверку в поисках шанса на побег, так как сбежать из следственного изолятора (СИЗО) или ИВС (изолятора временного содержания) почти невозможно. Такая попытка как раз и описана в 15-й главе этой книги.
КПЗ — камера предварительного заключения. В 80-е годы прошлого века КПЗ уже назывались ИВС — изоляторами временного содержания. В Москве, как правило, на
