Глава 1
Четверг, 26 сентября
Детский психолог периодически почесывал бороду, и перхоть падала на его темный свитер. Постепенно ее становилось все больше и больше, и, глядя на мужчину, Анна подумала о первом снеге. До зимы теперь оставалось не так уж много времени. Лето пролетело очень быстро, пусть и было гораздо скучнее, чем предыдущие.
— Сикстен очень впечатлительный ребенок, — сказал психолог с таким видом, словно только сейчас осознал это.
Она увидела, как Магнус скривился. Ее муж никогда не стеснялся открыто демонстрировать свои эмоции, и это была одна из немногих черт характера, которая по-прежнему нравилась ей.
— Очень впечатлительный ребенок, — продолжил психолог и, торопливо заглянув в свои записи, посмотрел по очереди на собеседников поверх заляпанных потными пальцами очков.
Его голос с явно выраженным акцентом — польский или немецкий? — действовал усыпляюще. Он вряд ли был старше Анны. Пожалуй, даже моложе. В любом случае ему явно еще не перевалило за сорок.
— И что нам делать? — спросил Магнус и провел рукой по густым, уже седеющим волосам.
— Душевный комфорт. Спокойствие, — пустился в объяснения психолог, и Анна почувствовала, как у нее сдавило горло. — Спокойствие и душевный комфорт невероятно важны именно сейчас, на стадии как обследования, так и лечения.
Магнус вздохнул. Анна начала крутить обручальное кольцо, как всегда делала, когда нервничала. Порой это раздражало Магнуса, поскольку они поженились без помолвки, и ему казалось, что тем самым она в довольно агрессивной манере указывает ему на промах — кольцо у нее было только одно. Но тут он ошибался. И, кстати, сегодня кольцо сидело свободнее, чем обычно.
— На мой взгляд, сейчас наиважнейшей задачей для вас является свести к минимуму любые причины нервозности, — продолжил психолог. — Лучше всего сфокусироваться на создании как можно более спокойной обстановки вокруг Сикстена. Насколько я могу судить, это благотворно скажется на нем в будущем. Это сможет облегчить его дальнейшую жизнь.
— Что вы имеете в виду, говоря о причинах? — спросила Анна.
— Я имею в виду все, что вызывает беспокойство.
— То есть мы не должны переезжать, разводиться… вообще не должны делать глупостей, — уточнил Магнус таким тоном, словно мысль о подобных вещах казалась ему полностью абсурдной. — Это означает как можно более стабильную обстановку в доме.
Психолог кивнул:
— Именно. Как подсказывает мне опыт, излишняя активность, да и, пожалуй, контакты тоже, ни к чему хорошему такого мальчика, как Сикстен, не приведут. При нынешнем положении дел я предложил бы вам придерживаться одного и того же распорядка дня, чтобы избежать срывов, которые могут повлечь за собой любые неожиданные ситуации. По крайней мере, пока продолжается обследование. Я думаю, было бы замечательно, если бы при нашей следующей встрече вы смогли бы предоставить мне список возможных причин нервозности, а также рассказали бы о том, каким именно образом вы можете их нивелировать, — сказал он.
— Список? — уточнила Анна.
— Да, я думаю, вам самим будет полезно посмотреть на вашу жизнь как бы со стороны и выбросить из нее то, в чем нет особой необходимости, и что, пожалуй, в первую очередь влияет на Сикстена. По моему мнению, именно покой сейчас для него важнее всего. Впрочем, покой не помешал бы и вам самим.
Анна вздохнула. Ситуация скалывалась не лучшим образом.
— Как думаете, такая задача вам по плечу? — спросил психолог, как показалось Анне, сочувствующим тоном.
Она взяла свой бумажный стаканчик. К счастью, на донышке осталось еще немного кофе. И на том спасибо.
Сикстену было всего пять. Он начал вести себя все более и более странно после того, как одна из воспитательниц детского сада, куда он ходил, уволилась весной. Тревогу забили ее коллеги, когда заметили, что мальчик замкнулся, почти не отвечал на вопросы, а временами у него случались необъяснимые истерики. Он всегда не любил шум, но сейчас реагировал на него слишком уж бурно. К тому же стал с криками вцепляться в Анну или Магнуса, когда они уходили, оставляя его в группе.
А еще он писался по ночам.
Психолог поменял позу, и Анна увидела, что у него расстегнута молния на брюках. После этого она, правда, без особого успеха, старалась зафиксировать свой взгляд на чем-то ином, в то время как он рассказывал о душевном спокойствии, детском развитии и родительской поддержке, предлагал способы решения проблемы, уже известные ей из множества родительских форумов, а также от Магнуса, изучавшего все это на своих занятиях.
Психолог сказал, что ему было приятно познакомиться с Сикстеном и что он с нетерпением ждет их следующей встречи.
— К сожалению, мы не сможем увидеться в октябре, поскольку я буду на курсах в другом городе, но я вернусь в ноябре. Поэтому, может, мы встретимся седьмого числа? — закончил свою речь психолог.
Анна и Магнус проверили свои ежедневники.
— Мне это вполне подходит, — кивнул Магнус. — У меня не запланировано ничего особенного на этот день.
— А я могу взять отгул, — поддержала мужа Анна.
Психолог записал их на указанное время и попрощался.
— Этот мерзавец сказал «познакомиться с Сикстеном», — буркнул Магнус, как только они сели в машину. — Причем здесь какое-то знакомство? Кто так вообще выражается? Я думаю, нам надо обратиться к кому-то другому.
— По-твоему, результат от этого изменится? — спросила Анна. — Нам ведь рекомендовали именно его.
— Ты можешь по крайней мере посоветоваться с кем-то другим?
— В наших краях он считается лучшим. И к тому же ты сам в состоянии заняться этим вопросом, если считаешь, что сумеешь найти кого-то приличнее, — сказала она и услышала в ответ тяжелый вздох.
Магнус учился на психолога, и через десять дней ему предстояло сдать большую домашнюю работу и зачет. Поэтому он заранее давал понять, что все это время будет ужасно занят. Потом, естественно, все должно было измениться. Как обычно. Тогда он станет помогать намного больше. Хотя Анна знала, что у мужа сразу же появится новое важное дело, а затем они поссорятся в очередной раз и на все претензии Магнус лишь обреченно разведет руками. «Такова жизнь», — скажет он. Так бывало уже не раз. Ведь жизнь постоянно подкидывала Магнусу какие-то сюрпризы. Другие, пожалуй, сказали бы, что дело в неумении планировать время, но, по мнению самого Магнуса, он постоянно становился жертвой случайного стечения обстоятельств.
