Павел Недельсон
Внутри себя
Он шёл своей дорогой, обходя людей, спотыкаясь, ударяясь плечом к плечу, и думал для чего он в этом мире, зачем нужен, кому нужен, куда деть эту пустоту внутри себя. Он шёл, не видя никого и ничего вокруг себя, и лишь мысли занимали о его существовании. «Кто я? Что я? Зачем живу? Проклятый мир, чтоб меня…» Эти мысли были его константой, он жил ими, их и разбирал, пытаясь найти себя в этом мире. И каждый раз, когда он думал об этом, он не понимал, почему судьба дала именно ему эту жизнь. «Почему я? Что сделало меня таким? Судьба? Почему я страдаю от этой жизни? Я не выбирал её. Выбор был сделан за меня? Но зачем?» Ответ найти он не мог, он мог лишь рассуждать и сравнивать, не более. И думать о чём? О том, что эта жизнь не его? Глупо. О том, что эта жизнь могла бы быть другой? Опять же глупо. Жизнь есть жизнь; ты либо живёшь и пытаешься её наладить, либо ты живёшь, ничего не делая, и ждёшь, что она наладится сама по себе, что, опять же, само по себе, глупо. Мы сами выбираем себе свою судьбу, и сами за неё в ответе, остальное отговорки. Общение с самим собою, решение той или иной проблемы, саморазвитие, как духовное, так и физическое, вот что есть наша жизнь. И, зачастую, это общение с самим собою приводит к тому, что наше «Я» говорит нам успокоиться, пусть идёт всё своим чередом, всё наладится. Вот тут и наступает момент борьбы: нужно спорить, бороться со своим «Я», драться за свою судьбу. Иначе никак. Кто-то опустит руки и скажет: ну, такова судьба, жизнь, а кто то, опустив их, будет разбираться и думать, как же вышло так, что они опустились, и как же их поднять. Решение. Слово, которое часто забывается нами в трудные моменты жизни; боязнь начать что либо решать.
Сергей был не из тех, кто пытался поднимать свои руки и решать свою судьбу сам. Сергей был из тех, кто полагался на своё эго, на своё второе «Я», и слепо шёл путём этого «Я», не замечая, как медленно, но верно, это «Я» поглощает его, начинает завладевать им, подчиняя его себе. Что есть это «Я»? Отчасти это есть то зло, что заставляет людей падать в пропасть собственного самолюбия, в ту пропасть, пустоту, из которой потом очень тяжело выбраться. Тёмная яма. Он шёл, не замечая впереди ничего и никого, погружённый в свою яму, из которой он уже не мог выбраться. И из которой, как он думал, он в скором времени сможет выбраться сам. Непростительная ошибка. Мысли, грёзы о чем-то лучшем, ничего не выведет его из этой ямы. «Дотронься рукой до носа…» Он идёт по тротуару. «Что?» «Просто дотронься рукой до носа!» Мысль. Простая, казалось бы, мысль, и она твоя, или твоего «Я», и исполнить её нет ничего проще, ведь она твоя. «Ну, вот я дотронулся до носа, и что с того?» Движение руки, и он трогает свой нос. Казалось бы, в этом действии нет ничего плохого или отрицательного. Просто рука трогает нос, и ничего более. «Для чего?» «Просто…» И мысль ушла. Мысль просто зависла на мгновение и ушла вслед за этим бессмысленным действием. Нет обязательств, нет последствий – просто! Ты просто берёшь, и делаешь то, что тебе взбрело в голову. Слово просто. Но не всё так просто оказалось для Сергея, который привык слушаться своё «Я». Он просто слушал, вникал, и действовал во имя своего «Я». «Просто сделай это, мы ведь можем сделать всё, почему нет?» Одно движение руки, неловкое, невзрачное, и она тянется к носу. Цель достигнута, собственное «Я» удовлетворено, можно идти дальше, и думать о смысле бытия своего.
Что есть эта цель? То, что она достигнута, или то, что в скором будущем эта цель попробует попросить тебя повторить это бессмысленное движение руки, дотронуться до носа? Неизвестно. Сергей сделал это скорее механически, отчасти из-за того, что он своё «Я» принял за самого себя. Но он ошибался. Ведь что есть это «Я» на самом деле? Для всех оно своё, и проявляется для всех по-разному, это факт. Но есть «Я», которое неподвластно человеку, и не у каждого оно есть. Кто-то умеет контролировать его, кто-то ему подчиняется, а кто-то и знать о нём не знает. Сергей не знал о том, что его «Я» контролирует его, а не наоборот. Он слепо шёл, смотря в себя, и невозмутимо слушался своего «Я», не думая о том, что, возможно, оно и не его вовсе. Просто «Я».
«Сделай это…». «Сделать что?». Опять мысль, опять это проклятое «Я», опять какое-то действие, опять сделать движение до носа, и опять же это простое «Я». «Дотронься до носа, отодвинь руку, и сожми её в кулак». Пустая, бессознательная мысль: «Зачем?». Вопрос в полнее логичный, но ответ, отнюдь, не такой же, но уже известен: «Просто…». Просто сделай это и всё. Мысль, анализ действия, и движение руки до носа, и сжатие её же в кулак. Просто. «Для чего я это делаю?» «Ну, ты же можешь это сделать, так делай! Что смущает тебя?». Стоит сказать, что Сергей одинок, и из родных у него остался лишь дядя, и тот двоюродный, живущий далеко от него, и по судьбе своей друзей у него не было. Его «Я» было ему и родителем, и женой, и друзьями, в общем, как говориться, было ему всем. Наверное, поэтому он так беспрекословно подчинялся ему, и слепо шёл в эту яму, пучину, бездну самобичевания.
Одержимость. Это даже больше относилось к самолюбию его «Я», нежели к самому ему. Он до одержимости, если так можно выразиться, любил своё «Я». Оно вело его, давало напутствия, оберегало, как ему казалось, его жизнь, давало даже надежду на ту лучшую жизнь, о которой он мечтал. Мечта. Новое слово, которое нравится ему, о котором он грезит, ждёт чудо, надеется, но… Его «Я» лишь может дать надежду на эту мечту, надежду, что разобьётся о скалу этой же мечты. Душевная пустота, которая забивается этим его «Я». Как много он может знать об этой пустоте? Живя в затворничестве, и лишь мечтая, о чём либо, и прислушиваясь лишь к своему «Я»,
