Дина Илина
Рыжий Ангел. Бонус
Эпилог
Я стояла возле витражного окна и смотрела вдаль…
Сегодня должен был вернуться Дима после очередной сложной операции по восстановлению зрения.
Это уже была третья клиника за три года. Теперь в Израиле.
Он так же, как и в прошлые разы уехал на несколько месяцев. Врачи провели ему операцию и оставили под присмотром для последующей реабилитации, и я не знала еще, помогла она ему или нет.
Ведь после первых двух неудачных попыток, мы договорились, что я больше не буду спрашивать о результатах лечения, пока он не вернется из поездки.
Каждый раз врачи говорили, что нужно выждать какое-то время, так как сразу восстановить зрение не получится, но улучшить качество жизни возможно, и с каждым разом Дима, действительно, видел лучше, но размытость, мутность и нечеткость никуда не уходили.
После каждой такой поездки он ждал чуда, но, к сожалению, его не случалось…
Улучшения были незначительными…
Все чаще он впадал в уныние и все чаще в нашем доме звучали фразы о бесполезности попыток.
Дима не хотел больше тянуть деньги из родителей, он терял надежду, расстраивался, и все тяжелее было его уговорить попробовать еще раз.
Но я все же находила нужные слова.
Искала в интернете похожие случаи с последующим излечением, настраивала на позитив и периодически подсовывала информацию о современных клиниках, врачи которых готовы браться за самые тяжелые случаи.
В конце концов, мне удалось его уговорить на еще одну операцию в Израиле.
Ведь в душе он надеялся на излечение, хотел помогать в быту и больше всего на свете желал быть нужным, а не «обузой», как он говорил о себе в последнее время, хотя никто его таковым не считал.
Ведь он даже в перерывах между операциями, реабилитациями и лечениями умудрялся работать в фирме отца менеджером по продажам…
Но всю жизнь отвечать на телефонные звонки и предлагать услуги, не хотел, ведь понимал, что мог бы сделать больше, если бы мог видеть, как все нормальные люди…
Обидно только за учебу… Ее он забросил, ведь читать и писать ему не рекомендовали, пока хоть немного не восстановится зрение, и в итоге он совершенно потерял интерес к институту…
Но я надеялась, что когда-нибудь случится чудо, его вылечат, он доучится и найдет свою работу мечты…
Я вновь вздохнула и прижала руки к груди.
Несколько часов назад Дима позвонил и сказал, что они приземлились в Москве.
Они — это он и помощник, нанятый его родителями.
Он нам понадобился, когда я родила и больше не могла помогать Диме в больницах. Конечно, можно было заплатить медсестрам, но кто-то должен был его сопровождать в поездках, а родители Димы постоянно мотались по командировкам.
Этот шаг дался нам нелегко, ведь муж тяжело воспринимал факт того, что может на всю жизнь остаться инвалидом.
Он плохо шел на контакт с незнакомыми людьми, и вероятность того, что мы не сможем найти подходящего человека, была высока.
Но мы зря переживали. Виктор, добрейшей души человек, сразу же нашел подход к мужу, и, в итоге, благодаря его терпению и старанию они стали настоящими друзьями.
Таких отзывчивых людей я никогда не встречала. Изначально Виктор работал медбратом на скорой, а в выходные помогал старикам и одиноким людям с различными заболеваниями.
Ходил для них в магазины, убирался дома, делал уколы, разговаривал, а иногда читал книги…
Но внезапно близкий ему человек заболел, и Виктору срочно понадобились деньги на лечение, а мы как раз искали помощника Диме, и все сложилось, как нельзя лучше.
Нам его порекомендовали знакомые, как честного и порядочного человека, и мы ни разу потом не пожалели о своем выборе…
Я перевела взгляд на фонарь, находившейся недалеко от дома за воротами на проселочной дороге.
В тусклом свете снежинки, падающие с неба, блестели и переливались…
Я улыбнулась.
Оставалось несколько часов до Нового года.
Этот праздник я любила с детства, ведь бабушка даже на свою маленькую пенсию умудрялась как-то покупать нам с Алей подарки.
И пусть они не были дорогими и шикарными, но для нас с сестренкой являлись лучшими на свете, ведь мы их получали от самого родного и близкого для нас в мире человека…
Обычно она дарила нам шоколадные конфеты или пару небольших резиновых игрушек в виде животных, которые мы потом для красоты ставили между рамами, когда заклеивали окна на зиму.
Я перенеслась воспоминаниями в детство…
Мы с Алей наряжаем елку, купленную на рынке…
Самую дешевую, кривенькую и облезлую, но при этом самую дорогую для нас…
Каждый год 31 декабря мы приходили на Новогоднюю ярмарку ближе к вечеру, когда уже у продавцов оставались неказистые деревца, и брали то, что предлагали почти даром, ведь на другие не хватало денег…
Постоянные торговцы уже знали об этом, и поэтому специально снижали цену, видимо, жалели продрогших девчонок, ожидающих два часа на морозе закрытия ярмарки, и, выбрав из остатков самое лучшее, мы счастливые и довольные тащили небольшое деревце с сестрой домой.
Румяные от мороза, как только оказывались в квартире, на ходу раздеваясь, заносили елку в зал, помещали ее в подставку и располагали возле окна и стоявшего на тумбочке старенького телевизора фирмы Funai.
Доставали игрушки советских времен и наряжали елку.
Мы делали это медленно, не торопясь, растягивая момент абсолютного счастья.
Ведь новогодние игрушки нам были дороги, как память о маме, и мы боялись ненароком их разбить, поэтому вешали украшения очень аккуратно.
Аля не помнила ее, ведь она бросила нас, когда сестренке еще и трех лет не было, а вот я хранила в душе воспоминания, как мы наряжали елку с ней и отцом, когда у нас еще в семье все было хорошо…
Когда дома пахло хвоей, салатами и мандаринами…
Звучал наш звонкий смех, а по телевизору шли «Старые песни о главном»…
Я вздохнула и обернулась…
У нас в гостиной уже давно стояла огромная пушистая ель, наряженная самыми модными красивыми игрушками, но на ней висели также и те старые, дорогие моему сердцу украшения…
Я подошла к елке, взяла в руку синий домик и улыбнулась, ведь он был самым любимым воспоминанием из прошлого.
В паре к нему шел такой же красный, но он разбился…
Затем провела рукой по старым фонарикам квадратной формы, с цветными вставками внутри, и вздохнула.
Как же
