Якуб Джураевич Ходжаев
Искатель приключений — Вундергай
Повесть
Записки Вундергая
Суд
— Эй, люди, слушайте! Не говорите потом, что не слышали!
— Чего горланишь на весь коридор?
— А то, что перерыв окончен. А ты проходи сквозняком, тебя не касается.
— Да что случилось? Толком объясни!
— Вундергая судим.
— Вундергая?! За что?
— За умопомрачительную вожатскую деятельность. Понял? Давай дальше транзитом, В свой класс.
— А чего он наделал, а?
— Ладно, только для тебя: устроил хаос в Луна-парке — раз. Организовал налет на райпищеторг — два. Травмировал малолетнего Бабашкина — три. Хватит? Могу еще. Слетел с балкона…
— Разбился?
— Ха, плохо ты знаешь Вундергая. Он живучий… Как явление. Ладно, не до тебя. Эй, братцы-ешники, по коням! Суд идет?
Когда семиклассники заняли свои места, старшая пионервожатая первой предоставила слово старосте класса Хадиче. Ребята оживились, а вечный троечник Гияс удовлетворенно бросил с последней парты:
— Доигрался наш Вундергай.
— Совершенно верно! Доигрался. — Все привычно смолкли, подавленные авторитетным топом старосты. — Именно доигрался, — отчеканивая слова, повторила Хадича. — Еще бы. Сразу два ЧП! И это все за полгода работы с октябрятами. Вот вам плоды действий по «индивидуальному» плану. Да и что говорить тут! Общего плана ему мало, он вздумал анархию устроить. Цирк какой-то. И вот пожалуйста вам — трагический результат. Два ЧП за полгода! С ума сойти!
— Чего ты мелешь! — вскипел Вундергай. — Заладила: «два ЧП, два ЧП». Таким загробным тоном только всемирный потоп объявлять. Если говорить по правде, до настоящего ЧП у нас не дошло дело. Успели предотвратить неприятности без личного участия старосты. — Последние слова Вундергай произнес с ядовитостью.
Фыркнув, Хадича села на место.
— Слово председателю совета отряда Дамиру, — объявила старшая вожатая.
Дамир считается самым серьезным учеником в классе: всегда в числе успевающих, кроме того, занимается по музыке, нянчит годовалую сестренку, моет полы, стряпает обед по шпаргалкам, которые с вечера готовит ему мама. Пострижен под ежика. В общем, образцовый, всегда занятой человек, — что ему еще остается, как не быть отличником…
Дамир встал, поднял над головой общую тетрадь и, поправив очки, солидно произнес:
— Вот здесь, ребята, записки Вундергая о работе с октябрятами за полгода. Я упросил его почитать нам. Должны же быть выслушаны обе стороны!
— Вот еще, защитник выпекался! — зашумели вокруг.
— Без защитника суд недействителен, — спокойно возразил Дамир. — И потом, нужна объективность и…
— А мы, по-твоему… — перебила его Хадича.
— Тише, ребята, — сказала старшая вожатая. — Пусть прочтет. А потом мы обсудим. — Она жестом пригласила «виновника торжества» к доске.
Вундергай отрешенно повел плечами. Ни на кого не глядя, вышел к доске, взял из рук Дамира свои «записки» и, раскрыв их, каким-то потерянным, хрипловатым голосом начал:
— Я тут, для интереса, разбил на главы с названиями…
«Лишний человек»
Как известно, наш 7-й «Е» взял шефство над октябрятами 2-го «Е» класса, в котором пять звездочек. Каждая звездочка состоит из пяти октябрят. Пятью пять — получается двадцать пять. А в классе оказалось двадцать шесть учеников. Выходило, что один лишний. И этим липшим человеком стал всем известный драчун по кличке «Бабашкин». Не было дня, чтобы Бабашкин не расквасил кому-нибудь нос. У него это было привычной нормой.
От своих октябрят я наслушался о Бабашкине. Сам тоже понаблюдал за ним для вожатского опыта. Предварительные сведения, к сожалению, подтвердились. Ну и тип был этот Бабашкин! Только звонок с урока — Бабашкин вылезал из-за парты и, наметив подходящую жертву, начинал скакать возле нее, словно кенгуру. Принимал различные боксерские позы, «профессионально» мотал головой, увертывался от мнимых выпадов соперника и, изловчившись, сам наносил серию легких ударов по своей жертве, провоцируя на ответную атаку. А «жертва» сначала отмахивалась от Бабашкина, как от назойливого комара, потом, естественно, начинала сердиться и вдруг, вне себя от бешенства, набрасывалась на обидчика. Забияка только этого и ждал: сделав обманное движение, он без промаха тыкал натренированный кулак в одноклассника и тот с грохотом летел в угол.
На девчонок Бабашкин в открытую не нападал. Однажды запрыгал вокруг Мамуры, так та, не дожидаясь его обманных движений, двинула ему портфелем по макушке — у Бабашкина аж зрачки сошлись у переносицы. К нему подскочил Гани: потрогал пульс и, отсчитав до восьми, поднял руку Мамуры, объявив ее чемпионкой по боксу в тяжелом весе. Так девчонка еще даже и обиделась…
С этого дня Бабашкин не задевал девчонок. Мальчишек же еще задирал. Лягнет по пути или ткнет кулаком в спину — и наутек. Прямо чесотка его кулаки раздирала. Говорят, что по ночам, во сне, Бабашкин боксировал с собственной подушкой.
Вид у Бабашкина тоже не как у всех нормальных учеников. Оттого, что он вечно машет руками, мятая рубашка кое-как заправлена в брюки, а прическа и вовсе дикобразная.
Но самое поразительное в Бабашкине другое. Этот невыносимый мальчишка — отличник. Представьте себе — но всем предметам пятерки. Между прочим и на уроках он старается сидеть смирно — отец беспощаден к нему, если учительница жалуется. Но едва звонок на переменку, Бабашкин распоясывается. Жаль, конечно, что и среди отличников попадаются такие люди, как Бабашкин из второго «Е».
Конечно, ябедничать ребята не станут, не такие, потому классный руководитель ничего и не знает. Но дружить с Бабашкиным ни одна душа не желает.
Понятно теперь, отчего с первого раза он не попал ни в одну из звездочек?.. Помню, еще на первом сборе октябрят, когда мы знакомились со своим подшефным классом, наш председатель совета отряда Дамир сказал Бабашкину:
— Ты можешь подключиться к любой звездочке, чтобы не остаться за бортом идейной жизни. — Потом он обратился к ребятам: — Кто возьмет Бабашкина?
Октябрята ответили дружным хоровым молчанием. А Бабашкин самодовольно оглядел весь класс и сказал:
— Ничего, я сам выберу для себя подходящую звездочку.
И выбрал.
Знакомство вверх ногами
В моей звездочке четыре девочки и один мальчик. Это Мамура — командир, близнецы Сайера с Нигорой и Гани со Светланой.
К первой встрече я готовился тщательно и долго, все думал и переживал, как же я переступлю порог класса, где уже поджидают меня будущие мои октябрята. Каждое утро с тоской размышлял о том,
