СЕРЕБРЯНЫЕ ИЗНАНКИ
Тим Пратт
Разработка облаков даже в лучшие времена занятие непростое (главным образом потому, что на земле всякий хочет тебя прикончить), однако мои проблемы были немного специфичней. В тот день, когда меня настигло моё прошлое, я трудился заправщиком на облачном судне капитана Потаённого Хэма (все знали, что столь помпезное имя просто обязано быть вымышленным) — и в списке наихудших работ на любом облачном судне заправщик идёт под номером четыре. Мы не торопясь шли на средней высоте, под самым нижним уровнем облаков, над чудесным фермерским поселеньицем Край Кратера. Несмотря на имя, никакого кратера в поле зрения не наблюдалось, и уже за это стоило сказать спасибо.
На данном облачном судне (оно звалось «Тучный кит») имелось четыре больших газовых мешка плотного плетения, набитых летучей облако́виной, и я отвечал за то, чтобы № 3 был полон доверху. Сейчас, впрочем, это особого значения не имело, поскольку груз серебра мы скинули на одной из факторий у Обрывистого залива с не самой лучшей репутацией, и облачное судно неслось порожняком, высоко и легко. Облачное серебро — оно точно такое же, как серебро, извлечённое из-под земли, но добывать его гораздо проще; копаться в пушистой парящей облаковине гораздо легче, чем взламывать горы — вот только небольшой нюанс заключался в том, что облачную разработку запрещают шестнадцать различных догово́ров, а потому работу эту нельзя назвать честной. Для поставки серебра на рынок требовались посредники (необязательно высокоморальные), а для добычи — отчаянный экипаж; и технически я был отчаяннее бо́льшей его части.
— Хорошая тут гряда, — произнёс мой коллега-заправщик, розоволицый мужчина по имени Салмон, наклоняясь далеко вперёд на ремне, прицепленном к его сбруе; под ногами у него поскрипывал газовый мешок. — Должно быть, тонн десять-пятнадцать прямо здесь, в этих cumulus humilis.[1]
Я кивнул, однако я наклонялся и смотрел больше на фермы внизу — на аккуратные квадраты более-менее тёмной земли. Облачный покров здесь был неоднородным, он не только пропускал много хорошего солнечного света, но и предвещал обильные дожди в сезон, что превращало эту местность в превосходные сельскохозяйственные угодья и одну из множества маленьких житниц региона. Стояла осень, пора жатвы, так что хотя бы этой зимой люди внизу не будут голодать, и, возможно, у них останется время, чтобы переехать отсюда, прежде чем Край Кратера превратится в чашу пыли, его облака исчезнут навсегда, а вся надежда на грядущий дождь ускользнёт прочь.
Конечно, капитан Хэм выбрал это время года не по доброте душевной — разрабатывать облака во время весенних дождей, летних гроз и зимних снегопадов гораздо труднее, и поэтому инертные осенние облака были самыми простыми. А шахтёры-облачники, как и большинство пиратов и браконьеров, склонны к лени.
Я ленивым не был, но из-за своего прошлого я не годился для большинства работ, и одним из самых безопасных вариантов (среди доступных мне) был как раз тот, где требовалось цепляться к деревянному судну, которое подвешено на гроздь надувных газовых мешков на высоте в несколько тысяч футов.
— Йокум, этот мешок проседает! — прокричал капитан Хэм по конической переговорной трубке.
Я вырвался из дремотных размышлений и поднял всасывающий шланг, пока Салмон отцеплял свой. Мы открыли кра́ны и услышали, как в трюме завыли всасывающие двигатели. Затем мы спрыгнули: нашу безопасность обеспечивали привязанные к сбруе ремни, и соскользнув, мы приземлились ногами на податливую боковую стенку газового мешка. Согнув колени, мы оттолкнулись и прыгнули наверх по широким дугам, вытягивая шланги в ближайшую облачную гряду и с чавканьем заглатывая огромные пушистые белые сгустки облаковины, те кусочки, что болтались по краям. Газовый мешок № 3 наполнился, «Тучный Кит» подскочил на несколько ярдов, и капитан Хэм прокричал «Хватит», — не то чтобы это было нужно, поскольку мы с Салмоном хорошо знали своё дело. Нас несколько раз подбросило на ремнях вверх-вниз, пока мы не остановились, после чего сложили свои всасывающие шланги и вскарабкались обратно на широкую верхушку по теперь уже тугой, как барабан, боковой стенке газового мешка, используя для этого петли холщовых опор для рук и ног.
Внизу шахтёрская команда (в списке наихудших работ на облачном судне эта идёт под номером три, поскольку махать киркой, когда под ногами у тебя пустота, а в глаза лезет облако́вина — дело рискованное) вытянула деревянные сходни в ближайшие облака и отправила обычных членов экипажа с ручными вентиляторами. Работа экипажа на судне идёт второй в списке наихудших, так как никто не заботится о том, чтобы выдать им страховочные сбруи, и они иногда падают со сходен и все эти долгие секунды, перед тем как разбиться о землю, знают, что умрут.
Вентиляторы сделали своё дело, сдув по краям ровно столько облаковины, чтобы приоткрылась блестящая гладкая поверхность серебряной изнанки облака: прекрасная чистая руда, только бери. Затем, забив в эту руду пару крюков и привязав к ним облачное судно, они поспешили обратно на палубу; сегодня потерь (пока) не было. Несколько рук потянули швартовые канаты, чтобы убедиться в их прочности, но руда не сдвинулась ни на дюйм. Значит, это была большая жила — те, что поменьше, когда потянешь, поддаются и немного шевелятся, хотя, как правило, облака, будучи так нагружены серебром, никогда сильно не двигаются, если не считать завихрений по краям.
Шахтёры прошли по сходням, натянули между досками сети, чтобы ловить падающую руду, и принялись работать кирками, сбивая куски серебра, которые экипаж собирал и уносил в трюм. Для заправщиков это было скучное время простоя, поэтому мы с Салмоном растянулись, чтобы вздремнуть, на газовом мешке, распластавшись спинами на мягчайшем матрасе, какой только можно себе представить: сшитом из холста тройной толщины и набитым облаковиной. Я смотрел вверх, на слой облаков повыше, которые выглядели как тонкие полоски беловато-серого цвета, где порой, когда ветер раздвигал облаковину, обнажая внутреннюю изнанку, вспыхивали проблески серебра. Никто не знал, сколько в небе серебра, но оно было не бесконечным. У каждого облака есть серебряная изнанка, и если убрать это серебро, у тебя больше не будет облака — без балласта из драгоценного металла, который удерживает облаковину, облако просто взлетает в атмосферу и исчезает. А после этого остаётся лишь беспощадное солнце, и ни тени, ни дождя для живущих внизу несчастных.
В далёкие нерегулируемые времена, когда Милостивая Торговая Компания занималась разработкой в полную силу, несколько маленьких стран целиком превратились в пустыни из-за того, что у них над головами шла открытая добыча
