Морозко
Жили-были старик да старуха. У старика была своя дочка, у старухи своя. Свою дочку старуха нежила, голубила, а старикову дочку невзлюбила, всю работу на неё взвалила, за всё её ругала-бранила.
Девушка ни от какой работы не отказывается, что велят сделать — всё сделает, лучше и не надо. Люди на неё смотрят — нахвалиться не могут. А о старухиной дочке только и говорят:
— Вон она, ленивица! Вон она, бездельница!
Старуха оттого ещё злее становилась, только и думала; как бы совсем извести, погубить падчерицу.
Вот раз поехал старик в город на базар. Стала старуха со своей дочкой сговариваться:
— Тут-то мы её, ненавистную, и сживём со свету!
Кликнула старуха девушку и приказывает:
— Ступай в лес, набери хворосту!
— Да у нас и без того хворосту много, — отвечает девушка.
Закричала старуха, затопала ногами, накинулась вместе со своей дочкой на девушку и вытолкала её вон из избы.
Нечего делать, отправилась девушка в лес.
Мороз-то так и трещит. Ветер-то так и воет. А старуха со своей дочкой по тёплой избе похаживают, одна другой говорят:
— Не вернётся, ненавистная, замёрзнет в лесу!
Пришла девушка в лес. Остановилась под высокой, густой ёлкой и не знает — куда дальше идти, что делать?
Вдруг послышался шум да треск: скачет Морозко по ельничку, скачет Морозко по березничку, с дерева на дерево поскакивает, похрустывает да пощёлкивает.
Спустился с ёлки и говорит:
— Здравствуй, красная девица! Зачем ты в такую стужу в лес забрела?
Рассказала ему девушка, что не по своей воле она в лес за хворостом пришла, ничего не утаила.
Выслушал её Морозко и говорит:
— Нет, красная девица, не за тем тебя сюда прислали. Ну, уж если пришла в мой лес, покажи, какова ты мастерица: сшей мне из этого холста рубаху.
Подал Морозко девушке кусок холста, иголку да нитки, а сам ушёл.
Не стала девушка раздумывать, сразу за работу принялась. Застынут пальцы — она подышит на них, отогреет — и опять знай шьёт да шьёт. Так всю ночь и не разгибалась.
Утром возле ёлки снова шум да треск послышался: Морозко пришёл. Взглянул он на рубаху, похвалил:
— Ну, красная девица, хорошо ты работала! Какова работа — такова и награда будет.
Одел он девушку в соболью шубу, повязал узорным платком и вывел на дорогу. Поставил перед ней большой кованый сундук и говорит:
— Прощай, красная девица! Здесь уж тебе добрые люди помогут, до дому проводят.
Сказал и исчез, как будто и не бывало его. А в это время старик домой с базара приехал.
— Где моя дочка? — спрашивает.
— Она ещё вчера в лес ушла, да вот не вернулась.
Встревожился старик, не стал распрягать лошадь, тотчас же в лес поехал.
Глядит: на дороге возле опушки его дочка сидит, нарядная да весёлая. Усадил старик её в сани. Морозкин сундук с подарками туда же взвалил и повёз домой.
А старуха с дочкой дома сидят, пьют, едят и так говорят:
— Ну, живая она домой не вернётся! Одни косточки привезут.
Собачка возле печки потявкивает:
— Тяф-тяф-тяф! Старикова дочка дорогие подарки везёт! Старухину дочку никто замуж не возьмёт!
Старуха и блины и пироги собачке бросала и кочергой её била: «Замолчи, негодная!» — а собачка своё твердит:
— Старикова дочка дорогие подарки везёт! Старухину дочку никто замуж не возьмёт!
Тут ворота заскрипели, дверь в избу отворилась, и вошла девушка, нарядная да румяная, а за ней люди большой сундук внесли, весь морозными узорами изукрашенный.
Кинулась старуха со своей дочкой к сундуку, стали наряды вытаскивать, на лавки раскладывать, стали выспрашивать: от кого такой богатый подарок получила?
Как узнала старуха, что Морозко девушку наградил, — забегала по избе, одела, закутала свою дочку, сунула в руки узелок с пирожками и велела старику везти её в лес:
— Она два таких сундука притащит!
Привёз старик старухину дочку в лес, оставил её под высокой ёлкой.
Стоит она, по сторонам озирается да бранится:
— Что это Морозко так долго не идёт! Куда это он пропал?
Тут послышался шум да треск: скачет Морозко по ельничку, скачет Морозко по березничку, с дерева на дерево поскакивает, похрустывает да пощёлкивает. Спустился с ёлки и спрашивает:
— Зачем, красная девица, пожаловала ко мне?
— Или сам не знаешь? За дорогим подарком пришла!
Усмехнулся Морозко и молвил:
— Покажи-ка сначала, какова ты мастерица — свяжи мне рукавицы!
Подал ей спицы да шерсти клубок, а сам ушёл.
Старухина дочка спицы в снег кинула, клубок ногой отбросила:
— Где это видано, где это слыхано, чтоб в такую стужу вязать? Этак и пальцы отморозишь!
Поутру затрещало, захрустело — Морозко пришёл:
— Ну, красная девица, покажи, как ты мою работу справила?
Накинулась на него старухина дочка:
— Какая тебе, старый ты дурень, работа? Или ослеп — не видишь: иззябла я тут, чуть жива!
— Ну, какова работа, такова и награда будет! — молвил Морозко.
Тряхнул он бородой, дунул — и поднялась тут вьюга да метель: все тропки, все дороги замело.
И старухину дочку снегом завалило. А Морозко исчез — будто его и не бывало.
Старуха старику выспаться не дала, чуть свет подняла, приказала за своей дочкой отправляться. А сама принялась блины да пироги печь. Собачка под столом сидит да потявкивает:
— Старикова дочка скоро замуж пойдёт, а старухина дочка в лесу пропадёт!
Старуха собачке и блины и пироги бросала и кочергой её больно колотила: «Замолчи, негодная!» — а собачка знай своё твердит:
— Тяф-тяф-тяф! Старикова дочка скоро замуж пойдёт, а старухина дочка в лесу пропадёт!
Всполошилась старуха:
— Как бы и вправду чего худого с моей дочкой не случилось! Как бы в пути дорогие подарки не растеряла! Накинула она шубу, повязалась платком и пустилась вдогонку за стариком.
А метель ещё пуще воет, ещё пуще крутит. Совсем дорогу замело. Сбилась злая старуха с пути, и завалило её снегом.
Старик поискал-поискал в лесу старухину дочку — не нашёл. Вернулся домой
