1
Я знал, что придет тот день, когда обстоятельства вынудят меня вернуться в город Дентон штата Флорида, где я вырос. Моих родителей не стало еще до того, как я закончил школу, но в этот раз я снова приехал сюда на похороны.
Дентон моего детства напоминал мне старика, живущего в согласии с собой и не желающего меняться. Однако в тот солнечный день в 1990 году, проезжая по мосту, перекинутому через бухту между заливами Дентон и Мексиканский, я взглянул на изумрудно-зеленую воду, привычно ожидая увидеть гавань, лежавшую под защитой Сахарного острова, длинного, из сахарно-белого песка. Но вместо этой гавани, забитой рыбацкими лодками, лениво усеивающими пейзаж, меня встретила набережная, полная водных мотоциклов и шума. Новые лодочные причалы выросли и изогнулись над землей, как раковые опухоли. На фоне блестящих яхт, которые бесцеремонно вторглись в мою гавань, рыбацкие лодки казались бедными родственниками. Семнадцать прошедших лет нанесли городу и его особому шарму слишком очевидный ущерб.
За мостом я свернул на дорогу, ведущую от гавани к дому моего детства. К захудалому клочку земли, затерявшемуся среди сосен и кустарниковых дубов. Когда я подошел к нему, меня охватило ощущение тоски и утраты, и я сидел один в своей машине и плакал впервые с тех пор, как покинул Дентон. Вместе со слезами нахлынули и воспоминания, но на этот раз я не стал загонять их в темный угол, а встретил приветливо и радушно, как дорогих гостей.
Память часто играет с нами злые шутки. Печальные воспоминания нередко растворяются в тумане, чтобы мы смогли их выдержать, а светлые и радостные зачастую приобретают незаслуженный блеск. Но год, когда мне исполнилось тринадцать, я помню ясно. Во всяком случае, мне так кажется.
Все началось в этот день шестьдесят восьмого года, когда я нашел Скелета. В день, когда мы с Роджером и Ли угнали лодку Дэна Расселла, чтобы быстрее добраться до баржи, несколько дней назад застрявшей на мели. Роджер и Ли были моими лучшими друзьями. Мы всегда находили чем заняться, – порой чем-то опасным и даже не вполне законным. Вот и в тот солнечный июньский день тоже решили отправиться навстречу новым приключениям. Ли и Роджера ожидали неприятности, если бы их поймали на краже лодки. Меня – нет, потому что моим родителям было наплевать.
Баржа застряла на северном берегу Сахарного острова, выходившего на гавань примерно в трехстах ярдах через залив. Мы полагали, что рыба будет роиться вокруг нового рифа, и хотели наловить немного, прежде чем кто-то утащит баржу.
Мы знали, что Дэн Расселл, владелец лодки, сидел за решеткой и должен был просидеть там по меньшей мере несколько дней после того, как испортил машину своей бывшей подружки и ворвался в ее квартиру, поэтому он никак не мог узнать, что мы «одолжили» его лодку. Только если бы кто-то увидел нас и донес… Конечно, такой вариант был маловероятен, но мы все равно спорили по этому поводу.
– А вдруг твоя сестра узнает и всем растреплет? – спросил Роджер у Ли. – Вот нам тогда достанется! И Дэн узнает, что мы взяли у него лодку, и родители нас прибьют.
– Может, надо было ее подкупить, – запоздало предложил я.
– Не-е, Джек, – сказал Ли, блестя голубыми глазами из-под лохматой выгоревшей на солнце челки, – Сандра никому не скажет. Потому что у меня тоже есть что про нее рассказать.
– И что же? – спросил я.
– Они с Грегом курили.
Грег был приятелем Сандры. И коль у нее над головой висел такой тяжкий грех, мы могли быть уверены, что она нас не выдаст. Ее родители терпеть не могли Грега. Уже за одно общение с ним ей бы влетело, а раз они еще и курили…
– А вдруг за баржей придут, как раз когда мы будем ловить с нее рыбу? – спросил Роджер. Когда он волновался, его веснушки становились такими же ярко-рыжими, как его кудрявые волосы, и сейчас они прямо пылали. Ли посмотрел на Роджера так, будто у него вырос ещё один нос.
– Ну так и что? Уплывем оттуда и все. Ну, наорут на нас, подумаешь.
– Тогда чего мы ждем? – спросил я и ухмыльнулся.
Мы с Ли забрались в маленькую лодку, за нами последовал Роджер, по-прежнему недовольно бурчащий себе под нос. Вытащили рыболовные снасти из маленького отсека, попутно споря, кто поймает больше рыбы. Отвязав веревку, которой лодка крепилась к причалу, мы по очереди гребли к гавани. Волнение Роджера по дороге быстро унялось, как мы и думали. Он вечно ныл, но никогда не отказывался от плана.
Скоро мы добрались до застрявшей баржи. После того как мы нашли место, где можно было привязать лодку к заброшенному судну, я забрался на плоскую металлическую палубу и сразу же об этом пожалел.
– Ноги горят! Ноги горят! – вопил я, вытанцовывая по раскаленной поверхности баржи, поднимая босые ноги в воздух, едва они касались нагретого солнцем металла. Смеясь, Ли и Роджер притащили два ведра, куда мы собирались складывать пойманную рыбу, наполнили их водой и выплеснули на горячую поверхность. Я сразу же прыгнул на мокрое место.
– Так, конечно, лучше, но все равно горячо, – заявил я, по-прежнему отплясывая джигу. Им пришлось облить палубу еще несколько раз, прежде чем я наконец смог по ней ходить.
– У тебя был такой вид, будто твои ног поджаривали на гриле, – рассмеявшись, сказал Ли.
– Так оно и было, – ответил я, тоже смеясь. Я наслаждался нашей беззаботной дружбой, несмотря на все, что творилось у меня в семье, а может быть, как раз и поэтому.
Ли и Роджер знали о моей ситуации, но мы никогда ее не обсуждали. Всему городу было известно, что мои родители пьют. Я часто смотрел по телевизору «Шоу Энди Гриффита» и пришел к выводу, что в каждом городе есть свой собственный пьяница. А мне повезло родиться в семье местного Отиса и его такой же развеселой супруги[1]. Над этим комическим персонажем я никогда не смеялся. Для меня его похождения были слишком правдивы, чтобы казаться смешными.
