* * *
- Она Вас не слышит. Ещё сутки проспит. Можете пока прилечь на вторую койку. Никого не будем заселять к ней в палату - мы же не изверги. И так журналюги атаковали больницу, как только узнали, что здесь лежит "тот самый" Роман Заварзин. Медперсоналу съёмка запрещена под угрозой увольнения и судебного разбирательства!
- Думаете, это их остановит? – Спросил растерянный мужской голос.
- Остановит! Не переживайте. Что решили? К брату? Или с ней останетесь?
- Я чуть позже спущусь в реанимацию к Роману. С ней поговорю…
- Она Вас не слышит!
- Уверен, что слышит.
Дверь захлопнулась. Тёплая рука легла на мою руку.
- Милена, я за эту долбанную ночь, много чего передумал о себе, о тебе, о Ромке. Знаешь, я понял очевидное, что люблю Вас обоих и не хочу, чтобы Вы уходили из моей жизни даже на миг. Не знаю, кого ты любишь из нас двоих. Не знаю, как ты будешь выбирать. Уверен на все сто, что Романыч втрескался в тебя по уши, я его таким раньше никогда не видел. Чтобы он - маленький самовлюблённый засранец пошёл в огонь спасать малознакомую девчонку – это точно не про него! А значит, про любовь... Так что, птичка наша певчая, сама будешь выбирать одного из нас. Мы свой выбор сделали. Слово за тобой!
Набравшись сил, нажала на мизинец Никиты пальцем. На большее меня не хватило.
- Я знал, что ты слышишь! – Сухие губы поцеловали в горячий лоб. – Малыш, я пока пойду к брату, с его врачом переговорю. Надо решить, что говорить Даниилу. Он там сидит в Москве, себе места не находит - на сегодня процедура переливания крови назначена сыну. А тут новое несчастье! Наташка его бережёт, врёт ему, что Вас увезли просто так, для профилактики. Ты же знаешь этих журналюг, работающих на жёлтую прессу. Уже два издания написали, что Роман Заварзин погиб, выбросился из окна вместе с девушкой, которую спасал. Я еле мать с отцом убедил, что всё враньё! Но мама не успокаивается, названивает Роману на мобильный. Он не берёт трубку, не отвечает, она психует. Отец отпаивает её валерьянкой, мне отзванивается сам, требует, чтобы я убедительно успокоил мать. Я ей объясняю, что всё с Романом в порядке, он спит, а телефон потерял в пожаре. А она не верит, требует прислать видео из палаты. Сумку собирает, хочет в Питер прилететь утренним рейсом. А мне что снимать? Как её сын лежит в реанимации? Я же не могу убить мать собственными руками, у неё сосуды слабые и сердце уже шалит. Ладно, я тебя уже утомил. Пойду.
Тихие шаги. Дверь захлопнулась. Я провалилась в чернильную пустоту, в которой было немного душно и страшно. Страшно потому что кого-то в ней не хватало... Но кого, я не могла понять.
*****
Роман
- Ромочка, я тебя обожаю. Ты самый лучший, самый сладкий. Самый, самый… - белокурая Танюшка – наша бэк-вокалистка сладко пела, подмазываясь ко мне.
Впрочем, я и сам был непротив переспать с ней. Смущало одно маленькое обстоятельство – она уже спала с одним Заварзиным. С моим братом Никитой. Всё бы ничего, но мы пели с ним в одном дуэте, и портить отношения из-за бабы, даже такой классной, как пышногрудая Танюшка, не хотелось.
Я сделал ещё один глоток коньяка. Терпеть не мог крепкий алкоголь, но обстоятельства последних дней вынудили меня! Хотелось потеряться где-нибудь в грёзах, забыться под воздействием сильного алкоголя. Я вскинул пьяные глаза на афишу, висящую на стене. На ярком плакате красовались два накаченных молодчика. Короткие ёжики русых волос, терпкий взгляд светлых глаз. Огромная надпись: Успей! Только два концерта 16,18 июля 2021 года в ТЦ Яркий. Дуэт «Воины любви». Заварзин Никита – мой сводный брат смотрел на меня с упрёком. Я тут же отвернулся. Танька уже стянула с себя платье, скинула туфли и кралась по-воровски к моему креслу.
Очередной глоток и алкоголь совсем отбил мне мозги. Я бы не напился сегодня, если бы спокойно мог реагировать на шквал хейта, обрушившийся на группу в последние дни. Меня обвиняли в том, что я сплагиатил свою новую песню «Девочка, ты вынуждаешь меня идти в бой». Ладно бы обсуждали чужие люди, я бы стерпел. Но меня обвиняли все - старший брат, продюсер Даниил Макиевский, бас-гитарист Лёшка.
- Мля! Даже ты, Танюха, не поверила, что я сам написал песню, - я рывком сжал бедро девчонки, утроившейся на моих коленях.
-Ромочка, прости, милый. Но первые две ноты очень были похожи на…
- Заткнись, - я притянул кукольную головку к своим губам и накрыл мягкие податливые губы своими. Мой язык блуждал в девичьем ротике, цеплялся за сладкий язык вокалистки. Мои руки крепче сжимали её бедро. Танька чуть раздвинул ноги, и обвила меня за шею крепче. Мои пальцы проникли под ажурную полоску трусов, просочились дальше – к заветному цветку. Я поглаживал клитор, а девчонка томно стонала, выгибаясь в спине. Мои пальцы раздвигали её влажные складки, затем возвращались к клитору и нежно теребили розовый бугорок.
Я поднёс палец ко рту, лизнул его и процедил:
-Ты вкусная.
Девчонка аж позабыла, как дышать, распахнула зелёные, по-оленьи огромные глазищи, и выдохнула: - Заварзин – ты лучший!
Не стал уточнять, с кем она меня сравнивает, был уверен, что со старшим братом.
Танюшка продолжала любоваться мною и петь мне оды:
- Ромочка, создал же Бог такое совершенство как ты. – Нежные пальцы ласкали моё разгорячённое лицо. - Острые скулы, прямой нос с горбинкой, красиво очерченный рот, мужественный подбородок, синие как море глаза.
Я нахмурил брови, и Танюшка прошептала:
- А вот морщинка на лбу тебе не к чему.
Я засмеялся и стянул с девчонки одну чашечку бюстгальтера. Передо мной предстала округлая красивая грудь с небольшим соском, торчащим как острый пик горы. Наклонился и обхватил сосок ртом. Нежно муслякая заветную вишенку губами и языком, рукой я мял вторую грудь. Неожиданно для самого себя сжал второй сосок пальцами.
- Больно, - вскрикнула громко вокалистка.
- Прости. – Идём на кровать. Скидывая по дороге бельё на пол, мы достигли ложа любви. Танька провела губами по чувствительной коже моей груди, я шумно вздохнул:
- Да, Танюш! – Непроизвольно схватил волосы девчонки в кулак, закрутил их и потянул женщину вниз – к паху… Было чертовски приятно.
В следующее мгновение я подмял под себя податливое тело девушки. Толчок, ещё один и ещё. Чувства, алкоголь, желание – всё смешалось в один коктейль. Из моей груди вырвался стон, моё тело забилось в сладких судорогах.
Я скатился с вокалистки и откинулся на спину как раз в тот момент, когда в комнату вихрем ворвался Заварзин старший.
Никита кинул бешенный взгляд на меня, на алкоголь, затем на обезумевшую от ужаса вокалистку.
- Шлюха, - выпалил он. Убирайся. Ты уволена!
