Пролог. Долина Советского СпутникаИз-за сильной азотно-снежной пурги и ураганных порывов ветра Европианский Космотрейлер долго и нудно кружил над Долиной Спутника[1] и ещё только строящимся в самом её центре комплексом Трансгалактической Космобазы Плутона[2].
И только когда беспросветная мгла стала немного рассеиваться, а сила самого бурана заметного пошла на убыль, долгожданный гость-нарочный с «Большой земли», наконец, грузно и вызывающе неуклюже плюхнулся на дискообразную посадочную платформу – вот уже более полувека верой и правдой служившую беспредельно надежной «крышей» Главного Командно-административного здания Титановой Каторги.
Как и следовала ожидать, посадка тяжело гружённой «космической фуры» прошла достаточно жестко. Отчего доселе «неприступная» цитадель плутанианского Закона и Права, по древней англосаксонской традиции имевшая форму безукоризненно правильного пятиугольника-пентагона и ровно пять надземных этажей, судорожно вздрогнула – от самого «пентахауса» Администрации и до своего двухуровнего фундамента-казематов. И вполне даже может быть, что кое-где ещё и пошла зловещими трещинами в железобетонных стенах и цельнолитых титановых перекрытиях…
К счастью, последнее особо никак не повлияло на морально-психологический «дух» как весьма немногочисленного личного состава «живых» надзирателей и бюрократов-управленцев Каторги, так и сугубо гражданского населения Плутонианской Колонии – технических специалистов Космобазы, её «офисного планктона-менеджеров» и членов их семей.
И всё потому, что много чего подобного уже повидавшая на своем недолгом веку пятигранная призма-«табакерка» Тюремной Администрации не только располагалась в почтительно-безопасном отдалении от серебристых остовов гражданских построек городка Колонистов и военно-гражданского Космопорта самых дальних Рубежей Солнечной Системы, но… Но ещё и, вдобавок, сиротливо ютилась на самом дне глубокой впадины-ямы, за миллионы циклов регулярного таяния-замерзания уродливо прорезавшей девственные недра вечного ледника на добрые две-три дюжины метров вниз от поверхности.
В свою очередь, ещё на заре Эпохи Великих космографических открытий гостеприимно-великодушно приютившая саму Плутонианскую Колонию Долина Спутника, названная так в честь первого, притом – сугубо Советского, искусственного спутника Земли, представляла собой западно-левое, более светлое, полушарие «Сердца Плутона »[3] – более известного астрономам под названием Материка Томбо.
Простираясь на добрые пятьсот километров в обе стороны от будущей Космобазы, эта, безупречно гладкая и щедро припорошенная сверху сияюще-блёклым метановым снегом, Равнина была со всех сторон окружена грязно-коричневыми ледяными скалами, пятикилометровыми горными острогами и водно-ледяными вулканами-«отдушинами» местных, исключительно подземных, водно-аммиачных морей и океанов.
Между тем и всего какой-то жалкий, в пространственно-временных масштабах Вселенной, разумеется, миллиард лет назад на её месте располагался огромный, диаметром более одной тысячи километров, ударный кратер. Этакая огромная и вечно незаживающая рана-оспина – прямое наследие сверхдревних космических столкновений и катастроф. Каждый, последующий за возникновением кратера, год, когда Плутон завершал свое путешествие вокруг Солнца, толщина своеобразной осадочной «накипи-наледи» из замёрзших и принявших кристаллическую форму атмосферных газов Плутона – в основном азота, окиси углерода и метана – на поверхности кратера худо-бедно, но при этом уверенно и непреклонно, росла. В результате и в один прекрасный момент, бесформенно-склизкая груда этого нахлебника-льда доверху заполнила сильно разрушенную по краям водно-ледяную котловину кратера. Более того и ещё через какое-то время на месте бывшей впадины-ямы сам собой возник своеобразный «горб» из окаменевших в невыносимо лютой стуже Плутона газов, который начал тянуть планету вниз, в сторону ее экватора. Ну а когда высота этого злосчастного ледяного «горба» превысила несколько сотен метров, то под его неимоверной тяжестью ось вращения Плутона вымучено и уже безвозвратно, хотя и достаточно плавно и без никому особо ненужных конвульсий при этом, сместилась почти что на 60 градусов вниз. Последнее автоматически привело к тому, что бывший приполярный кратер как-то в одночасье и самопроизвольно превратился в Сердце Плутона, ныне уже расположенное почти у самого экватора незаслуженно разжалованной в 21-ом веке до статуса неприкаянного космического булыжника карликовой планеты.
А ещё по прошествии нескольких сотен миллионов лет оставшийся после падения на Плутон гигантского заблудшего интервента-астероида кратер вообще оказался полностью и безнадежно скрыт от посторонних глаз многометровым слоем умиротворяющее-безмятежного летучего азотного льда и углекислотно-метанового снега. Более того и уже очень скоро, вся внешняя поверхность-корка всего, сугубо слудяного[4] по своей природе и, как если бы по воле местной Снежной Королевы Плутоны, заиндевевшего навечно, безобразия, в свою очередь, оказалась вдоль и поперек испещрена не только множеством новоиспеченных водно-ледяных утесов-нунатаков[5], углекислотно-ледовых «озер», метаново-снежных «дюн» и даже невысокими горами из полупрозрачного водяного льда, но… Но ещё и разновеликими по ширине и белесыми по цвету азотно-ледяными желобами-бороздами, беспардонно и по-хозяйски самоуправно поделившими Равнину Спутника на своеобразнее соты-ячейки – каждая размером в 20–30 километров в диаметре. Внутри этих самых «ячеек», центры которых со временем явочным порядком приподнялись на несколько десятков метров относительно краев, и по самим ограничивающим их по периметру «желобам»-каналам теперь вальяжно, хотя и чрезвычайно медленно и потому почти неуловимо для глаз стороннего наблюдателя, плавали огромные айсберги и более мелкие блоки из чрезвычайно, из-за сверхнизких температур на поверхности Плутона, прочного водяного льда. В то время как расположенные по краям самой Равнины угловатые, почти что пятикилометровой высоты и аналогичные по своему физико-химическому составу айсбергам горы с течением времени лишь только немного смещались и поворачивались вокруг своей центральной оси…
