Книга Герцог-дьявол - Мэдлин Хантер

Леди Фарнсуорт после смерти мужа, барона, перестала заботиться о мнении света. Месяц спустя вдова принялась одеваться и вести себя как заблагорассудится. Тремя годами позже самые снисходительные представители высшего общества звали ее оригиналкой, не самые – куда грубее.

Но странного решения нанять секретаршу не одобрил никто. Утверждали даже, что леди Фарнсуорт помешалась.

Указанная секретарша, Аманда Уэверли, нанятая по самым похвальным рекомендациям, питала к работодательнице и ее порыву только признательность, порой мешавшуюся с облегчением, поскольку в прошлом Аманды было то, чего леди Фарнсуорт и вообразить не могла.

Об этом размышляла Аманда, сидя в конце мая за своим письменным столом в библиотеке леди Фарнсуорт. Красивым почерком она перебеляла написанное леди Фарнсуорт сочинение. Черновик перед ней пестрел исправлениями и вставками, и она старательно вносила их в чистовик.

Но в отрытое окно библиотеки веял легкий ветерок, и сосредоточиться было непросто. Подняв глаза, она видела оживленную Грин-стрит и катящие к Гайд-парку роскошные экипажи. Экипажи ей больше нравились открытые, позволявшие леди демонстрировать шляпки и наряды. Из окна доносились обрывки дамской болтовни, но больше всего ее веселил беззаботный смех. Все это ласкало слух, словно тихая музыка, и Аманда невольно замурлыкала одну из любимых песенок.

Обычно подобное зрелище навевало ей радостную мысль, насколько удачно, вопреки началу, сложилась жизнь. Но сейчас ей сразу вспомнилось письмо, лежавшее в сумочке и заданное себе на сегодня поручение.

Узнай об этом леди Фарнсуорт, она мигом бы рассчитала секретаршу.

– Вы закончили?

Аманда подняла глаза и увидела склонившуюся над ней леди Фарнсуорт. Темноглазая и темноволосая дама в возрасте, чьи излюбленные платья лишь придавали ей неуклюжей внушительности, утверждала, что нынешние высокие талии не красят зрелые фигуры и отдавала предпочтение фасонам сорокалетней давности. А без решительно отвергаемых ею за неудобство тесных корсетов прошлого выглядела она куда солиднее, чем могла бы в новинках сезона.

Поверх этих расшитых галуном, украшенных оборками и лентами одеяний вдова накидывала, как тогу, через плечо длинную шаль. Сегодня леди Фарнсуорт красовалась в розовой чесуче с голубой вышивкой и белыми кружевами, дополненной шалью в мелкий цветочек. Цветочек весьма неудачно сочетался с узором мебельной обивки.

– Я почти закончила, – уставилась на перо Аманда. – Может, еще около часа.

– Первый чистовик? Вы приболели? Обычно вы проворнее.

– Тут много исправлений и вставок. Но я закончила два письма.

– Дайте посмотрю. – Сильная рука выхватила бумаги. – Вздор. Часа не потребуется – в лучшем случае минут пятнадцать. И написано хорошо, поэтому переписывать еще раз не нужно. Это мы на встречу и принесем.

– Мы?

– Разве я вам не сказала? Хочу, чтобы вы пошли со мной, и я могла вас представить. – Она критически оглядела платье Аманды. – Опять на вас эта тоска зеленая? Я подарила вам несколько платьев на перешивку, чтобы вы распрощались со столь неприглядным цветом.

– Я очень ценю ваши подарки. Вы видели, я их прекрасно перешила. Просто опасалась поставить чернильное пятно, – выпалила она, хотя это старое платье надела не поэтому, к тому же всегда носила фартук.

– Будьте любезны переодеться к нашему визиту. Хотя эти люди не смотрят на одежду, но вы так милы, когда не прибедняетесь, – произнесла леди Фарнсуорт и, словно добрая тетушка, погладила ее по голове. – Мисс Уэверли, всем известно, какое сокровище, я обрела в вашем лице и как ценю ваши способности. Вот что главное.

– Если нам предстоит встреча, я хочу сходить за покупками. Я успею?

– Магазины на Бедфорд-сквер как раз подойдут. Встреча не займет больше четверти часа, поэтому заканчивайте, и мы должны успеть. О, и подпишите за меня письма. Не сомневаюсь, у вас выйдет даже лучше, чем у меня, к тому же мне не хочется поставить кляксу на одежду.

Четверть часа – в самый раз. Аманда молилась, чтобы встреча не продлилась дольше, хотя для ее поручения Бедфорд-сквер подходила идеально.

Она взглянула на свою простую сумочку. В ней лежало письмо, которое она вчера вечером извлекла из своего почтового ящика. Письмо, надо сказать, душераздирающее.

На новой работе она слишком оптимистично поверила в избавление от худшей участи. Тени прошлого выплыли из небытия и напомнили, что заговор продолжается. Но пока она не узнает, кто за всем этим стоит, ей придется подчиниться. От нее зависела свобода и даже жизнь матери.

Габриэль Сент-Джеймс, герцог Лэнгфорд, сгорал от нетерпения, пока его экипаж медленно катил по городу на восток. С такой ездой визит грозил затянуться на целый день.

Без того скверное настроение испортилось окончательно. Его утомили поздравлениями с тем, что принадлежало ему по рождению и было унаследовано как обязанность. Улыбки и славословие казались чертовски лицемерными. Предвидь он водопад столь выспренних похвал своей речи в парламенте на прошлой неделе, предпочел бы утопить ее в бутылке хорошего кларета.

Теперь еще дурацкая затея младшего брата купить дом у черта на рогах!

Почему бы Гарри не остаться в семейном доме? Места более чем достаточно. А уж если он печется о собственной независимости, мог бы снять квартиру или дом в Мейфэре. Но нет, Гарри, со свойственной ему эксцентричностью, выбрал особняк у Британского музея. Еще бы, он там завсегдатай, наверняка знает каждый черепок в запасниках.

Злой на весь мир, Габриэль попытался отвлечься мыслями о предстоящем декадентском кутеже. Безудержный разгул неизменно улучшал ему настроение. Он намеревался согрешить с одной леди. Дотоле застенчивая, на последнем свидании та недвусмысленно дала понять, что не прочь…

Экипаж повернул и покатил, чуть набрав скорость, однако совсем ненадолго. Габриэль проклинал себя, что не отправился верхом. Было бы гораздо быстрее.

Наконец карета остановилась перед городским жилищем брата на Бейнбридж-стрит. Габриэль вышел и оглядел здание. Не то чтобы оно ему не нравилось. Кирпичный фасад, беленые консоли и наружные подоконники может и недурны, но даже с учетом трех этажей никак не резиденция лорда.

А еще соседний дом! Прямо над обиталищем Гарри нависал громадный особняк сэра Малкольма Найтли. Обильная резьба по камню подчеркивала как древность и монументальность возведенного до наступления эры архитектурного воздержания старинного замка, так и ничтожество кирпичного соседа. И словно в подтверждение этого контраста величественной архитектурой залюбовалась женщина. Судя по скромному зеленому платью – служанка. Явно пораженная древней серой громадой, она даже отступила, чтобы лучше ее рассмотреть.