Асланбек, покружив по городу, заехал на Нахичеванский рынок. Новый главарь армянских беспредельщиков еще не вошел полностью в курс дел группировки, обезглавленной и прореженной Слонком с отморозками с центрального базара, он поэтому не спешил с серьезными разговорами к другим лидерам банд, курирующих каждый свой район. Но с чеченцами толковище уже состоялось. Оба клана капитально вгрызлись в валютчиков с перекупщиками, причастных к поискам атаманского клада, оба лидера внимательно отслеживали каждое движение в этом направлении, кем бы оно не было сделано. Асланбек, остановив машину у тротуара, выдернул ключи зажигания, пальцем поманил за собой двоих помощников, затем поднялся по невысоким ступеням кафе, стоящего напротив рынка, толкнул дверь ногой. Народу в предпраздничный день в полутемном зале не оказалось, тихо поцокивала армянская музыка, скучал за стойкой бара кучерявый армянин.
— Где находится твой хозяин? — сходу спросил у него главарь чеченцев.
— А кто его спрашивает? — напрягся чернявый парень. Наверное, он просто подменял кого-то из своих — брата или другого родственника.
— Я тебя спрашиваю, он здесь? — Асланбек тяжело уставился в переносицу армянина. — Если в директорском кабинете, позови, мне надо с ним переговорить.
— Простите, но я должен как-то доложить.
— Скажи, пришел чхой, он поймет.
Парень живо вильнул задницей за дверь в дальней стене. Асланбек, пройдя к одному из столиков у окна, расстегнул на пальто последнюю пуговицу, уселся в плетеное кресло. Достав деревянные четки, начал их перебирать, на входе заняли стулья сопровождающие его. Наконец, на другом конце зала показалась полноватая фигура заместителя Пархатого, оставшегося в живых, бывшего наместника от ереванских армян на Нахичеванском рынке. Он еще издали воздел вверх хваткие ладони, запричитал высоким голосом:
— Вах, какие гости пожаловали в наш скромный дом, честь и хвала друзьям бедных изгоев.
Главарь чеченцев встал, похлопал по спине прилипшего к его груди толстяка, пропахшего потом и кухней, ему хотелось поговорить с новым вождем, но того, видно, не оказалось. Впрочем, старый заместитель лучше знал обстоятельства дела.
— Садись, дорогой, сейчас я угощу тебя настоящим армянским коньяком, — влиятельный армянин присел напротив и облокотился о край стола. — Как дела, друг? Как семья, родные?
— Спасибо, Карен, хорошо, семья отдыхает в Турции, родственники в Ца Ведено защищаются от русских оккупантов. Дела потихоньку идут.
— Дай бог. Что можно еще пожелать патриоту своей родины, только здоровья на долгие годы.
— Пусть будет так, уважаемый. Тебе и твоим близким тоже всех благ и хорошего здоровья для осуществления вашей мечты.
Заместитель главаря приложил руку к груди, наклонил голову вперед, затем сделал бармену знак рукой. Когда тот подошел, тихо сказал несколько слов по армянски, и снова обратил к собеседику лоснящееся жиром лицо:
— Э, что наши мечты по сравнению с американской, вот там мечта высокая, как небоскреб, — оба понимающе засмеялись, Карен хитровато добавил. — На заокеанском континенте эту мечту воплощают в жизнь.
— А мы воздвигаем ее здесь на собственной крови, — ухмыльнулся Асланбек.
— Разве что наши дети смогут увидеть свет ясного солнца, — согласился армянин.
— Боюсь, что нет, в этой стране солнце не восходит.
Официанты начали выгружать на стол еду и питье, кучерявый парень откупорил бутылку с “Ахтамаром”, плеснул в рюмки желтовато-красную жидкость, приятно пахнущую, и так же неслышно удалился. Собеседник поднял рюмку:
— За твое здоровье, дорогой, пусть дела у тебя не расходятся с желаниями.
— Уважаемый, пусть у тебя будет так же. Здоровья и благополучия на долгие годы.
Оба выпили, пососали лимонные дольки, затем закусили бутербродами с черной икрой. Армянин, плеснув по второй, отставил бутылку в сторону:
— Асланбек, расскажи, что тебя к нам привело.
— Я, вообще, намеревался встретиться с вашим новым авторитетом.
— Он уехал с друзьями отмечать Новый год, — быстро сказал заместитель. — Если дело серьезное, мы можем перенести встречу на после праздника.
— Совсем забыл, вы тоже по вероисповеданию христиане, — улыбнулся собеседник.
— Христиане, но григорианские, поэтому крестимся мы не справа налево, как русские, а слева направо.
— Думаю, разговор откладывать не стоит, — подумав, отклонил Асланбек предложение. — Меня заинтриговал ваш интерес к якобы раскопанному кладу атамана Стеньки Разина.
— Такая легенда среди валютчиков на центральном рынке ходит давно, — собеседник моментально подобрался. — Но, скажу тебе, у нас своя территория и свои интересы.
— Вы в сказки не верите?
— В них верят русские, а мы нерусские.
— А если это окажется правдой?
— Тогда наши пути расходятся, Россия — для всех.
Главарь чеченской банды насмешливо прищурил глаза, больше здесь делать было нечего, армяне, видимо, тоже решили не упускать большую рыбу, попавшую на крючок и к ним. Асланбек положил локти на край стола, цыкнув воздухом сквозь золотую коронку, вперился в вертлявые зрачки отморозка, сидящего напротив:
— Этот дикий гусь, как его… Коца, которого кроме нас пасет кто-то еще, он наш.
— А кто такой Коца, меняла с рынка, что-ли? — развел руками армянин. — У нас есть к нему вопросы по поводу убийства члена нашей бригады, и он за это ответит.
— Зачем ему мочить первого встречного? Если он кого и убил, то только в свою защиту.
— Ему убивать не привыкать, в прошлом этот валютчик был диким гусем.
— Но не первого встречного, тем более, армянина.
— Ты на что намекаешь, дорогой? — согнал толстяк благодушие с лица. — Не забывайся, в гостях так себя не ведут.
— Разве я переступил законы гостеприимства? — притворно удивился чеченец. — Я только хотел предупредить, что Нахичеванский рынок с Центральным разделяет Театральная площадь.
— Это слышать уже приходилось, — откинулся армянин на спинку стула. — Вы не перешли, случайно, под ментовскую юрисдикцию? Как, например, Леха Слонок, бригадир отморозков.
Мобильник во внутреннем кармане пальто Асланбека заплясал дикий танец, он вынул его, метнув на собеседника испепеляющий взор, приложил к уху. То, что ему передали, заставило задергаться его правую щеку, главарь, прорычав в ответ несколько фраз на чеченском языке, нервно сунул сотовый за отворот пальто и встал из-за стола:
— Больше я повторять не буду, я свое слово сказал, — сверкнул он зрачками.
— Какое слово, дорогой, так хорошо начали! — армянин тоже вскочил на ноги. — Давай еще по одной, за дружбу.
— Дикий гусь наш, если с ним что-нибудь случится, отвечать будут все, — непримиримо ощерился Асланбек и направился к выходу из кафе. — Отыщем на дне моря.
