Клавдия видела всех троих. И все трое показались ей ужасно подозрительными.
Вскоре опустевший поезд начал закрываться, его отогнали на запасной путь, а проводники по одному стали выходить из вагонов.
Тех троих не было. Игорь с Колей несколько раз бегали к Клавдии, дескать, что делать, не выходят.
— Ждать, — решительно отвечала она.
Весь абсурд ситуации был налицо. Какая-то художественная самодеятельность. Могли бы позвать оперативников, милицейский наряд, в крайнем случае. Но — не могли. С какой стати? Просто всем троим в один и тот же момент показалось, что именно сегодня маньяк выйдет на охоту. И с этими предчувствиями — просить подкрепления?
Клавдия уже и сама начинала сомневаться. Уже и сама находила в стройном логическом ряду сомнительные связки. И начавшаяся с ночного звонка Кленова эйфория все чаще натыкалась на отгоняемый ужас — нафантазировали все!
Этот плохо скрываемый ужас Клавдия видела и в глазах Кленова, и даже в прямолинейных глазах Игорька. И видела, как они пытаются найти достойные пути для отступления.
— Я тут подумал, — говорил Кленов, замерзшими руками вырезая из газетки малоинтересные снежинки, — что из четырех убийств, наверное, строить систему не очень корректно.
— А Хабаровск? — мрачно вставлял Игорек.
— В огороде бузина, а в Киеве дядька, — отвечала за Кленова Клавдия.
Мужчины в очередной раз пришли к ней на совещание. Из поезда больше никто не выходил. Те трое так и остались на местах, может, бригадир их и предупредил.
— Да, ребята, слишком все нарядно сложилось, — сказала Клавдия. — Слишком красиво…
— Ничего себе! — развел руками Игорек. — Человек сидит под вышкой! Невиновный!
Да, именно это и держало Клавдию, а так она давно бы махнула рукой.
Уже стало темнеть. Уже из города стали возвращаться проводники. От эйфории не осталось и следа. Ужасный стыд и пустота.
И в этот момент из вагона выскочил человек, одетый в длинный плащ.
Клавдия, промерзшая до самых костей, вдруг ухнула в самую жару. Это был он! Это его она видела на мониторе во время операции «Шуба».
Игорь и Коля как раз ушли на свои места. А ей теперь нельзя было терять время. Надо доводить дело до конца. Она и с самого начала знала, что будет делать, но вот подошла эта минуточка и — страх…
Мужчина быстро прошел вдоль вагонов, свернул к вокзалу и, пройдя здание насквозь, вышел на площадь. Он шел к рынку.
Клавдия старалась держаться поближе. Все равно в толпе он бы ее не заметил, а вот она его упустить могла запросто.
Теперь надо было обратить на себя его внимание. Теперь надо было заглянуть в его глаза. Клавдия была уверена, что стоит ей только увидеть его глаза, как все станет на свои места. Она попытается ему что-то сказать взглядом, она попытается его заманить.
Мужчина стал медленно пробираться мимо рядов, ни к чему не прицениваясь. Он останавливался вдруг возле кучки покупателей и спрашивал о чем-нибудь. Чаще всего это были женщины. Потом шел дальше.
Эти минуты были особенно зыбкими. Мужчина мог выбрать кого-то, а если бы Клавдия пошла за ними — он бы увидел и все сорвалось, не будешь же арестовывать человека за то, что пытается ухлестнуть за дамочкой.
Нет, Клавдии надо было, чтобы он выбрал именно ее.
С трудом протиснувшись через толпу, она остановилась у лотка с мясом и стала обнюхивать кусок за куском, делая при этом брезгливую мину.
Мужчина приближался. Краем глаза Клавдия увидела — он на нее смотрит. Она обернулась, свободной рукой поправила выбившиеся из-под шапки волосы и чуть повела плечом.
«Господи, — подумала она, — откуда у меня это дешевое кокетство? И главное — даже ничего не придумывала, как-то естественно получилось. Словно всю жизнь мечтала быть проституткой…»
Мужчина тоже остановился, тоже стал рассматривать какие-то продукты, а Клавдия купила большой кусок свинины и, словно ненароком оглянувшись на проводника, пошла к выходу.
Шла и напряженной до ноющей боли в шее спиной чувствовала — зацепила.
Мужчина шел метрах в десяти позади. Клавдия приостанавливалась, чтобы он не потерял ее из вида. Но потом поняла, что слишком часто это делать не следует, подозрительно.
«И что теперь? Куда теперь? — лихорадочно работала голова. — Подальше от людей. И не упустить».
Она свернула к остановке троллейбуса, если и он свернет — все, дело сделано.
Еще она пыталась выискать глазами в толпе Игоря и Колю, но, конечно, никого из них не видела. Ребята потеряли ее.
Мужчина тоже нырнул в толпу ожидающих троллейбус.
Клавдия сжала губы, чтобы выдавить улыбку. Почти детская радость подкатила к горлу, хотелось от этой глупой радости сделать что-нибудь безумное, скажем, подскочить вдруг к мужчине, обнять его, расцеловать и нежно так сказать:
— Миленький мой, как же долго я тебя ждала!
В троллейбус они вошли в разные двери. Клавдия села. Мужчине места не досталось. Но теперь ясно, что он едет именно за ней. Теперь можно было даже немного поглядеть в окно. Его из виду Клавдия не теряла — он отражался в стекле.
«Так, и что дальше? Где выйти? — уже спокойнее соображала Клавдия. — Возле моста? Нет, рановато… Возле «Мосфильма»? Нет, слишком людно… А что, если?..»
Клавдия не удержалась и улыбнулась от лихой мысли. Ну конечно, она повезет его в Воронцово. Он немного понервничает. И прекрасно… Она заманит его в игру. Она заставит его выдать себя…
Не доезжая до метро, она встала и стала пробиваться к выходу.
Здесь выходили многие, и мужчина тоже повернулся к дверям.
Теперь перебежать площадь — и на автобус.
Странный у него номер — 666.
Мужчина теперь стоял чуть впереди — только протяни руку и достанешь. Она так и не сумела заглянуть в его глаза.
— Будьте добры, на талоны передайте, — попросила она его.
Он обернулся. Как бы рассеянный взгляд, как бы рассеянная улыбка. Взял деньги. Передал.
И Клавдии вдруг стало страшно.
Так страшно, что она невольно вцепилась ногтями в дерматиновое сиденье.
«Что я делаю? Я сошла с ума! Как я хочу его остановить? Мне же придется позволить ему достать нож. А дальше? Мы ведь будем совершенно одни».
Нет, она боялась не смерти, она и мысли не допускала, что мужчина сможет ее убить. Она боялась, что он просто убежит. И все!
«Где Игорек? Где Кленов? — с бессмысленной тоской злилась она. — Что я наделала?!»
Она огляделась — еще не поздно. Она должна сейчас же кого-нибудь предупредить. Кого?
«Вот та аккуратная старушка — вполне. Но чем она поможет? Или вон тот улыбчивый парень? Нет, он спугнет. Он слишком весел, из него так и прет геройство. Или вот эта плотная женщина?..»
