– Вы убили ее! – визжала Динк. – Убили Гейл, потому что она не хотела быть с вами! Вам это с рук не сойдет! Я это так не оставлю – вам не уйти от возмездия, пока я жива!
– Вы о чем говорите? – спросил Холлстед, глаза у него вспыхнули.
– Да хватит уже с меня этого вашего дерьма! У вас был роман с ней и вы убили ее, потому что она хотела вас бросить!
– Да нет же, это неправда! – у Холлстеда буквально отпала челюсть, женщины ахнули, а доктор Коэн нахмурился.
Доктор Вербена повернулся к Холлстеду и очень строго и холодно спросил:
– О чем она говорит?! Грант?
– Да это неправда! Неправда! – повторял Холлстед, отступая назад.
Кристина и Эми замерли, неподвижно глядя на разыгрывающуюся перед ними сцену – все равно они уже ничего не могли поделать.
Доктор Вербена махнул в сторону Динк:
– Вероятно, вы этого не знаете, но… Динк моя племянница. Долорес Вербена. Я знаю ее с рождения. И она никогда не лжет. А с Гейл они были лучшими подругами.
Кристина прикусила язык, она была взволнованна и встревожена. Лучше бы вся эта сцена происходила в полицейском участке. Она и предположить не могла, что Динк родственница СЕО-менеджера больницы – несомненно, благодаря этому она могла чувствовать себя более уверенно.
Холлстед покачал головой.
– Я никого не убивал. Я не убивал Гейл. Я вообще был в ночь убийства вместе с Милтом. Правда же, Милт? – Холлстед повернулся к доктору Коэну, молитвенно протягивая к нему руки. – Вы не помните? Мы были в Нью-Йорке, на конференции? И даже в одном номере жили – чтобы сэкономить деньги!
– О да, точно. – Доктор Коэн кивнул, затем повернулся к доктору Вербена: – Адам, твоя племянница, видимо, ошиблась. Потому что я действительно был вместе с Грантом на конференции в тот день и вечер. Мы вернулись тоже вместе, на следующий день, на поезде. И как раз узнали эти ужасные новости о Гейл. Это чудовищное заблуждение – считать, что Грант ее убил, что он вообще способен кого-то убить. Он же врач. Мы все здесь врачи.
Динк словно окаменела, и Эми метнулась к ней, схватила ее за руку. Кристина же стояла оглушенная. Ее теория рассыпалась в прах. Она шла по совершенно ложному пути. И теперь не могла понять – как же она так ошиблась? У Холлстеда действительно был роман с Гейл – но он ее не убивал. У него было железное алиби на ту ночь.
– Дядя Адам… – Динк начала плакать, – у него правда был с ней роман! Я это знаю точно! У него был с ней роман! Он мерзавец, мерзавец! – Динк разрыдалась, не в силах больше сдерживаться, Эми обняла ее и прижала к себе, устремив взгляд на Кристину.
– А вы вообще кто? Откуда вы знаете Гранта? И какое вообще имеете к этому отношение?
– Никакого, прошу прощения. – Кристина поспешно отступила, ей вовсе не хотелось называть свое имя или давать о себе какую-то другую информацию.
– Что вы ей наговорили? – кричала ей вслед Эми. – Откуда вы знаете про Гранта? Кто вы такая?!
– Простите, мне нужно идти. – Кристина пошла прочь, разбитая и расстроенная. Ей хотелось как можно скорее убежать отсюда, как можно быстрее оказаться на парковке и прыгнуть в машину, чтобы скрыться от любопытных глаз. Она буквально добежала до машины, открыла ее с помощью брелока, забралась внутрь и торопливо тронулась с места.
Глава 49
Когда Кристина пристроилась в длинный ряд выезжающих с парковки машин, из глаз ее хлынули слезы. Скорость движения была небольшая – и это было весьма милосердно, потому что у нее все расплывалось перед глазами. Слишком много эмоций накопилось у нее в душе, она уже не могла с ними справляться. Она чувствовала себя ужасно виноватой, что так подставила Динк – даже если ее не уволят, неприятностей ей не избежать. Ее не покидало чувство вины за то, что она испортила панихиду, оскорбила чувства всех, кто пришел почтить память Гейл, оскорбила чувства убитых горем родителей Гейл…
Дождь усилился, крупные капли стекали по лобовому стеклу, и Кристина включила дворники. Она свернула на Маршалл Стрит, продолжая корить себя на чем свет стоит, ругая себя за все, что сделала – с самого начала. За то, что пошла в Грейтерфорд, за то, что навязалась Грифу. За то, что приставала к соседям, ходила на место преступления, играла в детектива. За то, что думала, будто знает, что делает. А в результате она оказалась в дураках, и не только она – еще и Динк, и Гриф! Она все запутала, и что хуже всего – она все это делала потому, что верила в невиновность Закари. А теперь надо было признать, что это было глупо с ее стороны.
Кристина свернула на Хай Стрит, вытирая слезы с глаз. Она снова плакала за рулем – но ничего не могла с собой поделать. Ей ничего не оставалось, как смириться с тем фактом, что Закари действительно убил Гейл и других медсестер. Он лгал ей, постоянно лгал: о том, как познакомился с Гейл, о других медсестрах, он лгал ей даже о том, кто заплатил вторую часть гонорара его адвокату! А она верила ему – потому что хотела верить. Но она оказалась в дураках. Еще никогда в жизни ей не было так плохо, она чувствовала только усталость и тошноту. Да, она беременна – беременна ребенком серийного убийцы, больше уже нельзя было это отрицать.
Дождь барабанил по лобовому стеклу все сильнее.
Кристина ехала по Хай Стрит, как вдруг зазвонил ее телефон. Она вытащила его на ходу из сумочки и взглянула на экран – это был Гриф. Сомневаясь, что стоит сейчас с ним разговаривать, она все же ответила – решила, что должна отчитаться о своем фиаско на панихиде.
– Гриф?
– Кристина! Что случилось?
– Это долгая история, – Кристина даже не знала, с чего начать. – Я расскажу вам вкратце…
– Да что там с вами такое? У вас странный голос…
– Я как раз пытаюсь вам рассказать. Я ошиблась. Очень ошиблась. Я ошибалась во всем и с самого начала.
– Кристина? Что происходит?
– Гейл действительно встречалась с женатым любовником, но он не делал этого.
– Ради всего святого, хватит там булькать. Вы что, за рулем? И разговариваете по телефону? Эти девайсы… это опасно! Может привести к аварии!
– Это было ужасно, жуткая сцена, ужасная…
– Какая еще ужасная сцена? Ничего не понимаю… бессмыслица какая-то. Вы в порядке?
– Я в порядке. – Кристина сморгнула слезы: ей еще никогда в жизни не было так плохо. Она ехала по Хай Стрит и искала глазами свой отель, но вдруг поняла, что заблудилась. У нее не было времени забить адрес Грифа в навигатор, да и слишком она была расстроена, когда садилась в машину, не до того ей было.
– Так, возвращайтесь в офис, мы обо всем поговорим.
– Да, я приеду, я пропустила поворот. Я думаю, он сделал это, Гриф. Думаю, он виновен. Я думаю, мы с вами столько работали и так старались, и все впустую, впустую…
– О боже. Да что с вами такое?! Что случилось?
