Книга Мигрень - Оливер Сакс

Религиозная литература всех эпох изобилует описаниями «видений», в которых возвышенные и невыразимые чувства сопровождаются переживанием лучистого сияния (Вильям Джеймс в этом контексте говорит о «фотизме»). В подавляющем большинстве случаев невозможно сказать, идет ли речь об истерическом или психотическом экстазе, о последствиях отравления или о проявлениях эпилепсии или мигрени. Уникальным исключением является случай Хильдегарды фон Бинген (1098–1180), монахини, склонной к мистицизму и обладавшей исключительным интеллектом и литературными дарованиями. С раннего детства и до конца жизни Хильдегарда переживала бесчисленные «видения», оставив рассказы о них и рисунки в двух своих, дошедших до нас рукописях – «Scivias» и «Liber divinorum operum simplicis hominis».

Тщательное изучение этих рассказов и рисунков не оставляет и тени сомнения в природе переживаний Хильдегарды – это, бесспорно, мигренозные ауры, и они иллюстрируют их многообразие, которое мы обсуждали выше в этой книге. Синджер (1958) в своем объемистом эссе о видениях Хильдегарды выбирает следующие, наиболее характерные феномены:

Самая главная черта, главный элемент – это одна или множество светящихся точек, которые сверкают и перемещаются в волнообразном движении и часто представляются зрачками горящих глаз (рис. 11Б). В ряде случаев один источник света, больший других, проявляется в форме волнистых концентрических окружностей (рис. 11А). Часто описываются определенные фортификационные фигуры, выступающие в виде лучей из ярко окрашенной области (рис. 11В и 11Г). Часто светящиеся точки производят впечатление колыхания, кипения или брожения, описанных многими лицами, переживавшими видения…

Рис. 11. Разнообразные мигренозные галлюцинации, присутствовавшие в видениях Хильдегарды.

Зарисовки мигренозных видений взяты из рукописи Хильдегарды «Scivias», составленной около 1180 года в Бингене. На рисунке 11А фон представлен мерцающими звездами, расположенными вдоль волнистых концентрических линий. На рисунке 11Б показан звездный дождь (из фосфенов), прерывающийся посередине – за положительной скотомой следует отрицательная. На рисунках 11В и 11Г Хильдегарда изображает типичные мигренозные фортификационные фигуры, исходящие из центрально расположенной точки, которая окрашена и ярко светится (см. текст)

Хильдегарда пишет:

«Видения, пережитые мною, являлись не в забытьи, не в сновидениях, ни в грезах, ни в безумии, это не были картины, являющиеся плотскому глазу, уху или плоти, не являлись они в тайных местах. Я видела все это трезвыми духовными глазами и слышала внутренним слухом, я переживала их открыто и в полном согласии с Божьей волей».

Одно такое видение, проиллюстрированное изображением звезд падающих в океан и гаснущих там (рис. 11Б), символизирует для Хильдегарды «Падение ангелов»:

«Я увидела большую звезду, блистающую и прекрасную, а вместе с ней великое множество падающих звезд, и звездопад этот двигался вместе с большой звездой к югу. И вдруг все они пропали, превратившись в черные обгорелые угли… они рухнули в бездну, и больше я их не видела».

Такова аллегорическая интерпретация Хильдегарды. Наша более прозаическая интерпретация заключается в том, что Хильдегарда видела множественные движущиеся в поле зрения фосфены. Вслед за этими положительными скотомами последовали отрицательные. Картины фортификационных скотом представлены в «Zelus Dei» (рис. 11В) и в «Sedens Lucidus» (рис. 11Г); зубцы исходят из ярко светящейся и (в оригинале) переливающейся всеми цветами радуги точки. Оба эти видения соединены в общее видение (см. фронтиспис), которое сама Хильдегарда толкует как крепость града Божьего.

Переживанию этих аур сопутствует восторженное, возвышенное состояние, особенно в тех редких случаях, когда следом за мерцающей скотомой появляется еще одна положительная скотома:

«Свет, который я вижу, не находится в одном месте, он светит ярче солнца, и я не могу взглядом измерить ни его высоту, ни длину, ни ширину. Я называю его “облаком живого света”. И как солнце, луна и звезды отражаются в воде, так и все писания, сказания, добродетели и труды людей отражаются перед моими глазами в этом облаке света…

Иногда я прозреваю в этом облаке света другой свет, каковой я называю “воплощенный живой свет”… Когда я смотрю на него, из моей души бесследно исчезают печаль и боль моих воспоминаний, я снова чувствую себя простой девушкой, а не глубокой старухой».

Окутанные чувством экстаза, пылающие глубокой верой и исполненные философским смыслом, видения Хильдегарды направляли ее на путь святой, наполненной искренним мистицизмом жизни. Эти видения являют собой уникальный пример того, как банальное, болезненное, неприятное или просто бессмысленное физиологическое событие может у избранных натур стать источником высшего экстатического вдохновения. Чтобы отыскать адекватную историческую параллель, надо обратиться к Достоевскому, который временами переживал экстатические эпилептические ауры, которым он приписывал подходящие на тот момент смысловые значения[73].