— Надеюсь, гостям было не слишком неловко. Я пыталась поддерживать приятную атмосферу.
— Еще бы. Я скажу больше — через несколько минут никто и не вспомнил о твоем муженьке. Сколько еще ты собираешься его терпеть, Луиза?
Она кинула на него взгляд, полный сомнения.
— Я тебя не понимаю.
— Я о разводе.
Ее лицо омрачилось.
— Неужели ты думаешь, я этого не хочу? Просто об этом не может быть и речи.
— Но почему? Ты что, думаешь, что не осилишь огромных расходов, которые он может повлечь? Я тебе помогу.
Она прикрыла глаза и покачала головой.
— Роберт ни за что не даст мне развод. Ты ведь помнишь, что Поль Мишель — не его сын? Меня заклеймят как потаскуху, и я буду виновной стороной прежде, чем войду в здание суда. Мало того, он ведь официально усыновил Поля Мишеля, поэтому, не задумываясь, отнимет его у меня. Только это меня и останавливает, ни что другое. — У нее задрожал голос, и она поднялась с дивана, боясь, что вот-вот потеряет самообладание.
Уилл пристально на нее посмотрел.
— Ты хочешь сказать, что Роберт тебя любит? Поэтому не хочет тебя отпускать?
Луиза нервно обводила кончиком пальца край бокала, который поставила на боковой столик.
— Нет. Он никогда меня не любил. Я — его рабыня, вьючное животное, его дровосек и водонос. Он прекрасно знает, что благодаря моим деньгам не только никогда не будет голодать, но и до конца дней своих станет жить с комфортом, особенно теперь, когда я подарила ему «Престберис».
Уилл потянулся и крепко взял ее за руку, словно боясь, что она вот-вот убежит.
— Так вот до чего докатился твой брак?
Она отвернулась.
— Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы.
— Я имею полное право. Разве мы не знакомы много лет? И разве я не любил тебя все эти годы?
Он только сейчас понял, что действительно ее любит, и неожиданно, вопреки всякой логике, подумал, что неспроста судьба столкнула их в тот далекий день, когда он услышал ее ясный голосок, передразнивавший его в тесной душной парижской мастерской. И на мгновение образ этого хохочущего дерзкого молодого личика отразился в ее чертах, которые с возрастам стали еще прекрасней, в этих испуганных глазах, глядящих на него с беззащитностью и откровенностью.
Как давно Луиза не видела обожания в мужском взоре. И еще дольше — во время любовных объятий. Из холодных глубин своего мучительного одиночества она потянулась, как на свет, к его теплу, и, когда Уилл бережно взял ее лицо в ладони, нежно проведя пальцем по щеке, она ощутила такое чувственное томление, что у нее задрожали колени, и она упала бы, не прижимай он ее к себе так крепко. Ее пробрала дрожь, когда он наклонился поцеловать ее шею и закрытые веки, и, когда он поцеловал ее в губы, она прильнула к нему.
— Любовь моя, любовь моя, — шептал он ей на ухо.
Луиза медленно подняла голову, которую положила ему на плечо, и с грустью заглянула ему в глаза.
— Уилл, дорогой. Так нельзя. Нельзя.
— Чрезвычайно рад это слышать. Джентльмену, знаете ли, не пристало делить свою жену с каждым Томом, Диком или Гарри, — послышался резкий, как удар хлыста, голос Роберта, который наблюдал за ними с порога.
Она конвульсивно дернулась при звуках его голоса, не от чувства ложной вины, а от отвращения, вызванного его вероломством. Уилл накрыл ее руки своими, не отрывая от нее глаз.
— Уйдем вместе со мной, — настойчиво сказал Уилл. — Возьми Поля Мишеля и уйди в том, в чем есть. С юридическими сложностями мы потом разберемся.
Роберт изумленно фыркнул:
— Черт бы тебя побрал, Расселл! Вон из моего дома!
Луиза ответила Уиллу, по-прежнему не обращая ни малейшего внимания на мужа:
— То, о чем ты просишь, невозможно. Я уже говорила почему. Я ничего не могу изменить.
Роберт влетел в гостиную и с такой злобой отшвырнул Луизу от Уилла, что она едва не упала.
— С меня достаточно! — выкрикнул он, брызгая от ярости слюной. — Если ты сейчас же не уберешься, я прикажу слугам тебя вышвырнуть!
Луиза у них за спиной пронзительно закричала. Когда она покачнулась, чуть не упав, ее юбка взметнулась над раскаленными углями в камине, и муаровая тафта запылала. Уилл бросился к ней, повалил на пол, и, схватив лежавший перед камином коврик, стал тушить горящую ткань. Роберт сорвал с себя пальто и, встав на колени, помог затушить огонь. Все это длилось каких-то несколько секунд. У нее был шок, но она почти не пострадала, если не считать, что немного обожгла ладонь, когда инстинктивно стала отбиваться от огня. Уилл же был просто счастлив, что кринолины уже вышли из моды. Окажись она сейчас в этой ловушке из обручей, ее бы уже ничто не спасло. Все еще стоя на одном колене, он помог ей сесть, придерживая одной рукой за плечи, но, когда попытался помочь ей подняться, Роберт перегнулся через нее и потряс у него перед носом кулаком.
— Оставь в покое мою жену! — Лицо Роберта было искажено прежней злобой.
В порыве гнева Уилл схватил его за горло.
— Из-за тебя Луиза чуть не получила смертельные ожоги! — И он крепче сдавил ему глотку. — Если еще хоть раз ты посмеешь ее ударить, клянусь, я вышибу из тебя твою ничтожную душонку!
Луиза дергала Уилла за руку, перепуганная ужасными звуками, вылетавшими из сдавленного горла Роберта.
— Уилл! Прекрати! Ты его задушишь!
Он с силой оттолкнул Роберта, и тот упал. Потом Уилл помог Луизе встать. На ее юбке была прожженная дыра, из-под которой виднелись обугленные нижние юбки.
— Давай я отведу тебя в комнату. Покажи, куда идти.
Уилл взял ее на руки, не обращая внимания на протесты, поднялся с ней по лестнице и понес ее в спальню. Там он уложил ее на постель. Она была бледна как полотно, и ее все еще трясло от пережитого шока. Он собрался было позвонить в колокольчик, чтобы вызвать горничную, но Луиза приподнялась на подушках.
— Нет. Не нужно. Я лучше пока полежу здесь одна.
— Но ты обожгла руку. Надо что-то сделать. — Уилл замотал ее ладонь своим платком.
Она слабо улыбнулась.
— Когда я работала швеей, то получала и гораздо более серьезные ожоги от раскаленного утюга. — Она посмотрела ему в глаза. — Благодарю, Уилл. Ты всегда так добр ко мне.
В открытую дверь постучали. На пороге стояли двое слуг, один из них — помоложе и покрепче. Они явно были очень смущены.
— Прошу прощения, мадам. Хозяин приказал нам проводить этого джентльмена.
Уилл взял руку Луизы, лежавшую на покрывале, и задержал в своей.
— Завтра я осведомлюсь о твоем состоянии.
Он вышел из спальни, слуги поплелись за ним. Когда он дошел до лестницы, ему навстречу попался Поль Мишель в ночной рубашке, спросонья протирающий глаза.
