– Вот вы где! Мистер Кармайкл, что же вы жадничаете и держите нашего гостя исключительно при себе. Мистер Даунз, разрешите представить вам мою дочь Люсинду, – сказала миссис Кармайкл, едва войдя в комнату.
Фрэнк поставил стакан и поднялся. Когда он увидел вошедшую, то едва не раскрыл рот от изумления. Люсинда Кармайкл была высокого роста, выше даже, чем Айви. Она встретила его смелой красивой улыбкой и протянула для рукопожатия руку. От нее пахло розами, и она не боялась встретиться с ним взглядом. Фрэнк Даунз был приятно удивлен и сказал совершенно искренне: – Рад познакомиться с вами, мисс Кармайкл.
Вместо того чтобы торопиться в Западный район обсуждать с Хью перспективы рудника Брокен-Хилл, Фрэнк отложил отъезд из Мельбурна. В тот день он обедал в особняке Кармайклов, а вечером ездил в театр вместе со всей семьей. На следующий день он снова появился у них в доме. На этот раз они с Джеффри обсуждали на лужайке дела и наблюдали, как очаровательная Люсинда играла в теннис на недавно разбитом корте; тем же вечером он у них обедал. На следующий день они совершили поездку на побережье, там обедали в кафе в Сент-Килде и восхищались бодрящим морским воздухом. На протяжении шести дней Фрэнк постоянно находился в компании мисс Люсинды Кармайкл и к концу этого срока пришел к простому выводу, что лучшей жены ему не найти.
При состоянии и связях ее отца Фрэнк получил бы в результате женитьбы даже больше, чем ожидал. Но важнее всего было то, что Люсинда оказалась девушкой общительной, не жеманничала и не притворялась, как многие другие девицы, с которыми он успел познакомиться. Люсинда была откровенной, уверенной в себе и честной, что давало ему основание представить будущую совместную жизнь. А когда он попытался вообразить длинные ноги, скрывавшиеся под юбками, и видел щедрую пышность груди, вздымавшейся над узкой талией, тогда Фрэнк и решил, что поиски надо прекращать.
Обсуждать вопрос как с родителями, так и с самой девушкой не было необходимости. Кармайклы дали понять, что с радостью назовут Фрэнка зятем, а Люсинда была готова обзавестись мужем. Ей исполнился двадцать один год, и ростом она была несколько высоковата. Причин ждать не было. Если Фрэнк что-то решал для себя, он был не из тех, кто теряет время даром. Ему оставалось сделать официальное предложение, после чего последовал бы, как предписывали приличия, период ухаживания длиной полгода-год, а затем он мог бы отвезти молодую жену в Лизмор и приобщить к сельской жизни. Принимая во внимание ожидаемый доход от акций рудника Брокен-Хилл и нежданный дивиденд, встреченный им в доме Кармайклов, Фрэнк заключил, что все у него складывается неплохо. И теперь, дожидаясь камердинера с кофе, бренди и горячей водой для бритья, он предавался приятным размышлениям о своей удаче.
Потом он подумал: «Сегодня вечером по пути к Кармайклам я заеду к Айви».
Час спустя Фрэнк появился на пороге квартиры Айви с шампанским, цветами и очень дорогим браслетом с бриллиантами.
– Ты вернулся! – обрадовалась Айви. Она скучала в разлуке с ним, пока он ездил в Южную Австралию.
Он увидел, как по-прежнему ярки рыжие волосы Айви, вдохнул сопровождавший ее всегда сладкий аромат лаванды и вдруг неожиданно для себя пожалел, что не приехал к ней сразу же после возвращения с рудника Брокен-Хилл. Но ему не терпелось заручиться согласием Кармайкла, затем появилась Люсинда, и неделя пролетела так быстро, что он и глазом моргнуть не успел. Но вот теперь он здесь, в уютной квартирке Айви. Фрэнк вручил ей свое пальто и подарки.
– Ты скучала, Айви? – спросил Фрэнк.
Он не давал о себе знать три недели, и она была настроена пожурить его. Но стоило ей увидеть его, услышать голос, и прилив любви смыл все приготовленные для него упреки. Он раскрыл ей объятия, и она прильнула к нему. Чувствуя, как в нем разгорается страсть и он прижимает ее к себе все крепче, Айви удивлялась, как ей могло прийти в голову бояться, что он может ее оставить. Она никогда ни словом, ни делом не причинит ему боль. Поэтому она и не открывала ему свой секрет.
Фрэнк считал, что у нее не может быть детей. Прямо он ей об этом не говорил, но она сама все поняла, прожив с ним год. Она ощутила его чувство облегчения, и по этой причине он стал так великолепно свободен в постели. Айви не стала его разубеждать и промолчала о незаконном ребенке, родившемся у нее много лет назад и о судьбе которого она ничего не знала. Айви подозревала, что не она, а Фрэнк был не способен иметь детей, но она решила никогда не говорить ему об этом.
Айви взяла его пальто, поблескивающее от изморози, а потом приняла из его рук шампанское и букет орхидей из тропического леса. Цветы были разные: от голубого и синего цвета до ярко-розового. Айви знала, что цветы эти привезены из тропических лесов на северном побережье Квинсленда и стоили очень дорого.
– Какой у меня сегодня был насыщенный день! – говорил он, направляясь к камину погреть ноги. – Пришлось выпускать днем специальный номер. С парохода мне доставили свежую новость: американцы собираются использовать на своих общенациональных выборах австралийский принцип голосования. Представляешь? У них нет тайного голосования. Придет время, Айви, и Австралия станет первой во всем. Кстати, – он вынул из кармана маленький сверток, – это тебе.
– Что это?
– Разверни, Айви. Это в честь праздника, удачного дела.
Фрэнк откупоривал и разливал шампанское, наблюдая одновременно, как Айви разворачивает и открывает футляр с подарком. Он едва сдерживался от нетерпения увидеть ее отношение к браслету. Это был один из самых дорогих его подарков.
– Очень красивый, но по какому поводу подарок? – она смотрела на него с неприкрытым удивлением.
– Надень браслет и выпей шампанского. Я же говорил тебе, что у нас есть что отпраздновать.
Айви понемногу пила шампанское, драгоценные камни ее браслета отбрасывали на стены радужные блики, а Фрэнк тем временем расписывал не менее радужные перспективы разработок Брокен-Хилл.
– Айви, мы станем невообразимо, сказочно богаты! Она рассмеялась; его настроение было заразительным.
– Я сниму для тебя большую квартиру и куплю накидку из горностая.
– Мне ничего этого не нужно, Фрэнк, – продолжала она, смеясь. – У меня есть ты. И мне этого вполне достаточно.
Он вдруг умолк, вспомнив о другой новости. Сказать об этом было нелегко.
– И еще, Айви, – он откашлялся. – Мне надо тебе кое-что сказать.
Она напряженно слушала.
– Я решил жениться.
Затрещал огонь в камине, и в дымоход умчался пучок искр. Было слышно, как за окном проехал одинокий экипаж, и гулкое цоканье лошадиных копыт далеко разнеслось по пустынной улице. Айви смотрела на Фрэнка, чувствуя, как тело ее постепенно деревенеет. Она готовила себя к этому моменту, пыталась представить, как он ей об этом скажет, что она почувствует. Но теперь момент настал: Фрэнк пришел и произнес эти ужасные слова, и она поняла, что совсем не готова была их услышать.
