– Еще бы. В Японии слишком мало солнца, – ухмыльнулся он. – Но наша последняя встреча была чудесной. Мы прекрасно провели день!
Мимо пробежала стайка детей в разноцветных купальниках. Они явно спешили на пляж. Потом прошел официант с серебряным подносом, на котором стоял высокий бокал с каким-то экзотическим напитком.
Мы с Месмером немного помолчали. Я снова посмотрела в сторону океана. Он сиял, словно отлитый из золота и серебра. Огромная масса сияющего света.
– Может, передать что-нибудь Лапше? – спросила я.
– Да нет, не надо, – он покачал головой. – Все уже в прошлом. Нам было хорошо вместе, но теперь это уже не важно. Между нами все кончено. Я очень люблю ее. Она такая молодая и так трогательно относится к жизни. Меня восхищает в ней каждая мелочь. Если бы мы не расстались, думаю, что я во всем полагался бы на нее. Она была бы хранительницей наших отношений. Но мы расстались, и говорить больше не о чем… Мне будет очень грустно, когда в ее жизни появится другой мужчина, но, наверное, это неизбежно. Она как цветок. Надеж – да и свет. Она – сама слабость, но она же – сама сила. И скоро все то, что я так любил в ней: ее улыбка, тепло ее ладоней и тысяча милых мелочей – будет принадлежать кому-то еще… Жизнь иногда бывает очень жестокой. Я должен быть готов к тому, что в один прекрасный день мое место займет другой. Боль разлуки звучит в моем сердце как прекрасная церковная музыка, и в этом звуке вся красота человеческой жизни и вся ее жестокость – порождение неумолимого течения времени. Руки наши пустеют и вновь наполняются новой красотой. И в нашем мире нет ничего идеальнее этого механизма. Настоящие друзья – утешение моей жизни. Тот источник, в котором я черпаю силы.
– Ясно, – сказала я и подумала о Лапше.
И вдруг увидела ее. Она стояла неподалеку от нас, одетая в одну из своих длинных юбок. Лицо ее светилось мягкой улыбкой.
– Мне было очень хорошо в тот день. Спасибо, – сказал Месмер. – Спасибо! Я понял, что значит быть счастливым. И я люблю вас всех!
На этом месте я проснулась. В темной комнате, посреди темной ночи.
«А ведь Месмер приходил прощаться», – подумала я, и мне стало нестерпимо грустно. Я хотела запомнить этот сон навсегда. Чтобы в моем сердце осталась каждая его подробность, каждая деталь.
Но к сожалению, это невозможно.
Руки наши наполняются красотой и снова пустеют. Нам остается только отчаянно цепляться за эту красоту… Сияющий океан, улыбка друга, отбывающего в дальние края…
Я случайно взглянула на Рюичиро и увидела, что он не спит. Лежит на кровати, глаза его рас крыты, и он смотрит на меня, не отрываясь.
– Ты чего? – удивленно спросила я. – Кто-то. кажется, говорил, что умирает хочет спать.
– Не знаю. Я просто вдруг проснулся, и все… Скажи, ты видела какой-то волшебный сон, правда?
– Ну, можно и так сказать. А ты откуда знаешь? У меня было красивое лицо?
– Да нет… Не в этом дело… – с сомнением сказал он.
– А в чем? Может, я говорила что-то во сне?
– Н-нет… Просто ты как бы светилась, понимаешь? От тебя исходил свет. И от этого света я проснулся. Посмотрел на тебя спящую и вдруг увидел залитый светом огромный гостиничный вестибюль. И за прозрачными дверьми – сверкающий океан.
– Да ты просто экстрасенс!
– Нет. Я не экстрасенс – я писатель. И я люблю тебя.
– А я тебя, – сказала я.
Все было понятно и без слов.
Спать не хотелось. Я встала и сварила себе кофе. Съела пару крекеров.
А когда за окнами забрезжил рассвет, меня незаметно снова утянуло в темный омут сна – я заснула, свернувшись калачиком на своем футоне.
Но на этот раз мне уже никто не явился.
22. This Used to be My Playground
Как-то раз я сидела у Рюичиро и в ожидании хозяина дома смотрела телевизор. От нечего делать мне вдруг пришло в голову составить список основных событий, произошедших в моей жизни за последние годы. В результате получился следующий перечень:
* Смерть сестры
* Падение с лестницы, операция o Потеря памяти
* Брат становится чудо – мальчиком
* Дружба с Рюичиро
* Поездка в Кочи
* Поездка на Сайпан
* Хозяин закрывает «Берриз»
* Новая работа
* Память возвращается
* Брат переходит в специнтернат
* Побег Джюнко
* Знакомство с Лапшой и Месмером.
Закончив писать, я несколько раз перечитала написанное.
Странное чувство. Вот на столе лежит лист бумаги – самый обычный белый прямоугольный листок. Его можно скомкать и выбросить, можно просто не заметить – теперь это не имеет никакого значения. Для меня он уже приобрел непреходящую ценность.
Милый, милый листок. Он как лента микрофильма, которая содержит самую важную информацию за последние несколько лет. И эта информация, выплескиваясь за пределы бумаги, полностью преображает мое жизненное пространство.
Сердце оживляет бумагу, превращает ее в подвижные образы.
Скитаясь среди этих образов, я незаметно для себя очутилась здесь и сейчас. Возле стола, в комнате своего возлюбленного.
Но кто знает, что будет завтра? Путешествие по миру образов продолжается, и конец его непредсказуем. Может быть, завтра это место станет обителью заклятого врага, и, может быть, я забуду все, что сейчас с такой любовью написала на этом белом листе. Забуду свою историю.
Вполне вероятно, что по дороге домой меня собьет машина или что все те люди, с которыми я привычно общаюсь каждый день, вдруг исчезнут куда-нибудь. Уйдут, испарятся.
Никто не сообщает нам о том, где мы окажемся в это же самое время в следующем году.
Мы знаем, что ничего не знаем, но, тем не менее – жизнь продолжается. И это так удивительно!
Мы в совершенстве овладели умением идти к цели обходными путями, но можем решиться и на лобовое столкновение. Мы плачем и смеемся, злимся и в конечном итоге обманываем сами себя.
И дело не в том, что никто из нас не избежит смерти, – просто мы изо всех сил стараемся устоять под этим натиском чувств и переживаний, которые жизнь ежедневно обрушивает на нас.
Память снова накинула на меня свой тихий, мягкий полог.
… зачарованно смотреть на золотые лучи, пробивающиеся сквозь густые кроны тысячелетних деревьев. Любоваться бесконечной грядой гор, посеребренные вершины которых как зеркала отражают послеполуденное солнце. Прожить всю жизнь в храме, выстроенном когда-то древними людьми. Обрести мир и покой…
