— Грэм и не подозревал в этот миг, насколько он близок к истине.
— Поскорее бы вернуться домой, — произнес он. — Дуанти, а что это за байка про нас с тобой? Ты не знаешь подробностей?
— А! Вроде бы кто-то раскопал камень с надписью. Там и было — что принц Грэм и лорд Дуанти снимут чары с города.
— И все?
Дуанти подумал.
— Было ещё что-то про Орумлану и про какую-то башню времен. И про дракона. Сам понимаешь — шпионы Уорфа быстро обо всем пронюхали, ну и — свидетелей уже нет.
— Про дракона… Уорф тоже говорил про моего дракона, — вспомнил Грэм. — Он хотел получить его. А ты, значит, поэтому и хотел отобрать у Гвинтиса Орумлану?
— Даже не знаю. Просто знал, что мне её надо, — признался Дуанти. — Я же был — вор, урка…
— По-моему, Уорф воспользовался тобой, чтобы добраться до камня. А кстати, что это такое — башня времен? Где это?
— Ну, тогда он и тобой воспользовался, — возразил Дуанти. — А башня времен… Может быть, это городская ратуша? Там часы на башне.
— Так, так, — посоображал Грэм. — Башня времен, Орумлана, мы с тобой, дракон… По-моему, почти все ясно. Нам надо к ратуше!
— Там на площади сейчас как раз проходит публичная порка, — сообщил Дуанти. — Время где-то семь вечера.
— Ну и что?
— Да ничего. Просто сначала надо выбраться из тюрьмы.
— Давай сперва освободимся от колодок, — предложил Грэм. — Они деревянные. Помнится, среди нас кто-то умеет говорить с огнем?
— Молодец, Грэм, я как-то не подумал. Просто все ещё в себя не приду. Сейчас, подожди.
Он пошептал что-то, собрался с силами — и вот, на деревянных досках, в которые были забраны его руки, заплясали огоньки. Пришлось малость потерпеть, пока дерево не прогорело, а затем Дуанти с силой рванул правую руку, высвободил её, хорошенько долбанул по деревяшке и освободил уже и вторую руку. Вскоре он уже разжимал зажимы на руках и ногах Грэма. Грэм с облегчением потянулся.
— Теперь осталось как-то пройти сквозь стены. Грэм, ты случайно не умеешь? — непонятно, шутил Дуанти или спрашивал всерьез.
— Можно попробовать другое — прорваться, когда сюда за нами придут, — предложил он свой вариант побега.
— Что ж, это лучше, чем ничего, — согласился Дуанти.
Но этого не понадобилось — получилось почти так, как загадал Дуанти. В углу их камеры загорелось сначала слабое, а после яркое белое свечение, как бы световой овал, и в нем появилась фигура женщины. Безмолвно она смотрела на Дуанти и Грэма, и Грэму показалось, что дохнуло чем-то знакомым, из мира лазурного солнца. Грязь и затхлость темницы отступили, и вдруг — будто расступились и стены: позади женщины вырисовалась площадка какой-то башни с большими окнами без стекол, и через них видно было чистое синее небо. Женщина шагнула на эту площадку и сделала Дуанти и Грэму знак следовать за ней. Она двигалась так, будто не касалась поверхности пола. Двое друзей не раздумывая поспешили за этой светящейся незнакомкой. Они трое уже стояли на каменном полу башни, и тут облик женщины несколько изменился, будто она обрела на миг плоть и кровь, став из видения человеком, как все. Женщина ласково улыбнулась Грэму, потом приблизилась к Дуанти и произнесла:
— Так вот каким стал мой Огонек!
Она поцеловала онемевшего Дуанти в лоб — и в один миг пропала.
— Грэм, это была моя мать! — потрясенно проговорил Дуанти. — Что это могло значить, как ты думаешь?
— То, что леди Лоэнья спасла нас, Дуанти, — отвечал Грэм, тоже пораженный произошедшим.
Он мягко добавил:
— По-моему, это означает простую вещь — справедливость. Когда ты пытался спасти её, Уорф подкараулил тебя в подземелье, где была заточена твоя мать. А теперь она явилась в его тюрьму, и спасла нас.
— Да… Да, — соглашался Дуанти.
Он бросил взгляд из окна и вдруг воскликнул:
— Грэм! Знаешь, где мы? В ратуше. Там, снаружи, как раз площадь, где проходит порка. Кстати, эта лестница — наверх, к часовому механизму.
— Думаешь, там какой-нибудь замок?
— А почему нет? Посмотрим!
Они поднялись на пролет выше и ступили внутрь механизма часов. Догадка Дуанти оказалась верна — на замок они просто наткнулись. Сердце часов было заключено в большую железную коробку с запертой дверцей. В ней было фигурное отверстие, скважина в форме какого-то многоугольника.
— Если судить по пророчеству, то ключ — Орумлана, — заметил Грэм.
— Видимо. Только она, конечно, уже в лапах Уорфа.
Но на этот раз Дуанти ошибся. Едва он подал голос, как в дальнем углу площадки послышалось какое-то шевеление, и через различные шестерни и рычаги к двоим друзьям продрался никто иной как… Оглобля! Он нес в руках шкатулку.
— Рыжий, — просипел Оглобля — рот его был сильно разбит и все передние зубы выбиты. — Я шделал вше, как ты шкажал… Вот шкатулка, хожяин… Это… Щербатый, штукашина, жаложил тебя… Я… порежал его…
Он протянул шкатулку с камнем Дуанти и тотчас повалился на пол. Когда Грэм нагнулся к нему, Оглобля уже был мертв.
— Умер, — сообщил Грэм. — Оно и понятно — на нем живого места нет!
— Как он вырвался? — с недоумением произнес Дуанти. — Уму непостижимо, у Уорфа такие головорезы!
— Я, пожалуй, знаю, — отвечал Грэм. — Помнишь, что ты ему внушал, когда посылал за Орумланой? Так вот — ты не просто внушил — ты заговорил его.
— Я?
— Ну да, а что такого! Понимаешь, что произошло? Псы Уорфа, конечно, пытались схватить Оглоблю — они просто не смогли этого сделать. Твое заклятие оказалось сильнее — сильнее чар Уорфа, Дуанти!
— Ну да, — возразил Дуанти с недоверием.
— Ничего не ну да! Вспомни, как ты снял заклятие с Уорфа той ночью в Кардосе — он ведь сам не мог. Понимаешь, Дуанти? Ты сильнее его — ты попался только потому, что боялся понять это!
Дуанти молча открыл шкатулку, и она сыграла мелодию. Задумчиво глядя на синий камень, он сказал:
— Ты прав, Грэм, совершенно прав. Пожалуй, вот эту мелодию я возьму себе как свой щит.
— Ну, а что же? Она ничем не хуже щебета моей птички, — одобрил Грэм.
— Вот теперь я окончательно расколдован, — решительно заявил Дуанти.
Он приблизился к замку, достал Орумлану и, совместив грани, вложил в отверстие замка. Что будет дальше, они не знали. Произошло же вот что: часы начали выбивать ту же мелодию, что минутой раньше сыграла шкатулка. Вслед за тем башня задрожала и быстро начала опускаться. Поравнявшись с землей, площадка, где были часы, остановилась, и стала видна площадь, где Уорф собрал орисситов для лицезрения показательной экзекуции. Еще миг — и стены башни исчезли, будто их не было вовсе. Не стало и остального — домов, улиц, гавани — люди Ориссы толпились на ровной голой земле без единого деревца, без моря — пустошь во все стороны, вот каким оказался мир Уорфа, когда сгинул его морок. Но кое-что и добавилось в этом мире: за спиной Дуанти и Грэма был вход в пещеру, а в сотне-другой шагов зиял ещё один такой же. Пещеры вели вглубь горы, очертания которой показались Грэму знакомы — она походила на гору Череп — ту, что он осматривал на острове Дракона.
