Книга Схаас - Игорь Мерцалов

Это давало надежду!

Заставив себя встряхнуться, Истер сосредоточилась на восприятии врагов, стараясь ничем не выдать своего участия. Ее не заметили. Все силы неприятелей уходили на то, чтобы отыскать в себе соответствие внутреннему миру Клахара, поколебав бастион его древней и мудрой воли. Юная ведьма без особого труда определила самых опасных. Первый шаман клана Урсхи, крепкий столетний старик, умудренный жизнью, лишенный безрассудства молодых, будто вдавливал себя в Клахара, проникал в его память и старался заглушить ее. Еще один урсхин — в искусстве магии не самый лучший, но обладающий сущностью, которая напоминала подземный пожар на торфяниках: негаснущий жар, готовый прорваться неудержимой волной бешеного пламени. Штуркан лет пятидесяти, уже расставшийся с юношескими мечтами играть не меньшую роль в Закатном мире, чем Клахар, — он напоен ледяной ненавистью, даже от образа его в голове веет могильным холодом…

Так набралось их семеро, самых сильных. Подходящее число, решила Истер, открывая глаза. Отмахнув ножом кусок шкуры от одеяла, она взяла уголек из небольшого очажка в углу комнаты и опять подсела к Клахару, сосредоточиваясь.

— Холодный штуркан, — бормотали при этом ее губы, — я вижу тебя, я знаю тебя. Пепел сгоревшей мечты, имя тебе — холодная злоба, лед. Бессилен ты…

Затем она произнесла полузабытое заклинание, которому научилась от Коры и которым «привязала» образ шамана к символу, вслепую выведенному ее пальцами углем на шкуре. Для верности повторила те же слова на орочьем языке. Образ шамана перед внутренним взором стал предельно отчетлив, будто Истер смотрела ему в глаза. От него повеяло страхом — он чувствовал, что еще какая-то сила вмешалась в его борьбу с извечным ненавистным врагом, и это не был еще один из шаманов Калу, которых Клахар использовал как источники силы. Но что-либо понять он уже не успел. Уголек выпал из тонких пальцев Истер, она нашарила нож и пронзила нарисованный символ.

За несколько миль от башни, в одном из походных шатров, седой шаман Штурки схватился за сердце и издал протяжный крик, до полусмерти напугавший его учеников. Истер не смогла убить его, но сейчас и простой обморок был не лучше смерти.

— Хорошо, — вздохнул Клахар.

Следующим пал умудренный урсхин. Выстрелы калунских баллист, гремевшие где-то под полом, на миг отвлекли Истер, но она собралась и нашла-таки символ для следующего штуркана, неожиданно оказавшегося крепким орешком: сущность его была выражена неясно, он был подобен завихрениям тумана, он застилал взор, но не открывал себя. Наконец юной ведьме удалось понять, что это и есть сущность шамана — сила трусости, вечная игра из-за чужих спин. Третий символ украсил кусок шкуры.

— Я вижу тебя, я знаю тебя…

Взмах ножом — и туман развеивается.

И тут на Истер обрушился неожиданный удар чудовищной силы. В одно мгновение ее духовное око ослепло, она почувствовала себя запертой в железную клетку, и со всех сторон навалилась на нее… чужая сущность .

Можно ли опомниться, если не помнишь себя? Прийти в себя, если не знаешь, кто ты? Как в страшном сне, Истер забылась, потрясенная грубым вторжением в душу чужой, нечитаемой памяти, чужих, бессмысленных — не поддающихся осмыслению, глупых размышлений… Но длилось это недолго, тьму разогнал ярко обрисовавшийся образ Клахара. Вождь Калу воспрял и вцепившегося в Истер шамана отшвырнул как котенка.

— Добей, — прогремел его безмолвный голос.

На сей раз Истер не стала читать заклятий вроде «я знаю тебя». После такого соприкосновения в этом не было нужды. Не глядя она одним росчерком уголька изобразила символ и пронзила его ножом, едва не полоснув себя по пальцу. А если бы и полоснула — то едва ли заметила бы.

Как нелепо! Взялась разить врагов с незащищенной стороны, а сама о защите не позаботилась, даже неплохо зная неприятельские приемы.

К следующей атаке она подготовилась, и все же перенести ее было нелегко. Теперь уже все шаманы объединились против нее. Смять неведомую угрозу, чтобы опять навалиться на одинокого Клахара — не может же он вечно сопротивляться столь многим!

Однако умный Клахар подавил натиск. Точнее, развеял его, раздробил. Не подставляя под удар всего себя, он просто забросил в головы неприятелей одну-единственную мысль. Свое понимание Истер, свое отношение к ней — Ракош, Недостижимой.

И каждый шаман в решительный миг увидел ее именно такой. Далеким светом, совершенством, звездой надежды. Ни один из них не знал из личного опыта, что такое звезда, но тем выше и недостижимей засияло для них имя Ракош…

Они, конечно, опомнились, спохватились, но было поздно. Истер хладнокровно отправила в подобное смерти забытье еще двоих шаманов, Клахар вышвырнул из пространства незримой битвы троих или четверых, остальные отступили сами.

— Спасибо, Ракош, — улыбнулся Клахар, вставая.

Истер не ответила. Она глядела ничего не выражающим взором на истерзанный кусок шкуры в руках, на испачканные углем и кровью (задела-таки ножом!) пальцы. Говорить не хотелось. Мы победили? Хорошо, только дайте мне теперь отдохнуть.

Она едва почувствовала, как вождь Калу вновь отнес ее на лежанку и поднес к губам кувшин с давешним настоем. Подождал, пока она попьет, сам сделал долгий глоток. Глаза его блестели.

— Полежи. Теперь я управлюсь и сам. Мы успели вовремя…

Он стал ходить от окна к окну. Истер отпила еще настоя. Голова прояснялась. Двигаться до сих пор было трудно, но, по крайней мере, она взяла себя в руки достаточно, чтобы голос звучал твердо:

— Что там творится?

— Последний приступ. Наших врагов хватило бы и на большее, но я вижу, Раххыг готовит свою любимую шутку. На старой земле ее назвали бы контратакой… А это еще что?

Юная ведьма заставила себя подняться и доковыляла до окна. Не судьба ей сегодня отдохнуть!

Она увидела урсхинские баллисты, строящихся штурканов и довольно большой смешанный отряд, собиравшийся отдельно, — кроме воинов Штурки там виднелись шханцуны, мёршины и представители еще двух неизвестных девушке кланов. Оседлав волчецов, этот отряд помчался куда-то на север.

— Ясно. Их шаманы, прервав бой с нами, обнаружили иджунов! Надо предупредить их… — Клахар прикрыл глаза. — Ну вот, готово. Все складывается к лучшему, Ракош. Раххыг и Длинный Лук удержат стену, а я теперь в силах не просто сдерживать вражеских шаманов, я готов нанести особый удар. Такой, какого еще не знал Закатный мир.

Уже не дождем, а ливнем хлестала шаманская присыпка по стене. То один, то другой орк падал, истекая кровью. Насмерть сразило не больше дюжины, но многих приходилось уносить с глубокими ранами. Раххыг скрипел зубами, один из «ножей», пробив щит, оцарапал ему лапу под локтем.

Доспеху Рота присыпка вреда не причиняла, поэтому Джок не прятался, хоть и не высовывался нарочно. Дыхание Тьмы сгибалось и распрямлялось, сея смерть в рядах приближающихся врагов. Правда, и все ответные стрелы летели в Длинного Дука, но он отбросил страх и продолжал рассылать Вздохи Тьмы, целясь в урсхинов с шестами. Однако их было больше, рем в прошлый раз, и если падал один, его место тут же занимал другой. Джок уже видел, что предотвратить бег по стенам он не сможет.