— Ты прекрасна.
Затем с трудом сглотнул, и слезы потекли ручьем.
Калдроса тоже плакала, пытаясь прикрыться руками. Горькая ирония. Она старалась укрыться от глаз мужа, в то время как выставляла себя напоказ незнакомцам, которых презирала.
— Сколько их у тебя было? — отрывисто спросил он.
— Так что же, я теперь и не мужчина? — оборвал Томман.
Он уже не плакал. Всегда был смелым и горячим. За это Калдроса его и любила. Томман жизни бы не пожалел, чтобы вытащить ее отсюда. Он никогда не понимал, что даже если б умер, ей все равно пришлось бы идти в бордель.
— Меня избивали, — сказала она.
Голос Томмана стал резким и ломким.
— Я не знаю.
В душе она понимала, что Томман сейчас похож на собаку, которая, обезумев от боли, кусает хозяина. Однако видеть отвращение на его лице было невыносимо. Значит, она ему противна. Калдроса уступила апатии и отчаянию.
— Много. Девять или десять в день.
Его лицо исказилось болью, и он отвернулся.
— Томман, не покидай меня. Умоляю.
Он помедлил, но не обернулся. Затем вышел.
Как только дверь мягко закрылась, Калдроса разрыдалась. К ней подошли другие девушки. Ее горе — их горе. Подошли, зная, что она безутешна. Потому что, кроме них, больше некому. Да и у самих никого не осталось.
56
Мамочка К. вошла в лавку целителей, когда Кайлар взмахнул мечом. Слишком поздно, не остановить.
Ви не шелохнулась. Она неподвижно стояла на коленях; блестящие рыжие волосы убраны с пути клинка к шее. Меч опустился — и отскочил. Зазвенел от удара, точно колокол, и вылетел из слабой хватки Кайлара.
— Ты не совершишь убийства в моей лавке, — сказала Дрисса Найл.
Голос звучал с такой силой, а глаза горели таким огнем, будто в тщедушном тельце поселился великан. Хоть Кайлар и смотрел на нее сверху вниз, он испугался.
— Мы провели с этой женщиной отличный сеанс лечения, и я не позволю все испортить, — продолжила она.
— Вы ее лечили? — удивился Кайлар.
Ви по-прежнему не двигалась, глядя в пол.
— От принуждения, — вставила Мамочка К. — Я права?
— Откуда вы знаете? — спросил Тевор.
— В моем городе я знаю все, — ответила Мамочка К. и повернулась к Кайлару. — Король-бог связал ее магией, чтобы напрямую заставить подчиняться приказам.
— Как удобно, — заметил Кайлар. Он едва сдержал слезы. — Мне все равно. Она убила Джарла. Я похоронил его.
Мамочка К. тронула его за руку.
— Кайлар, Ви и Джарл росли практически вместе. Джарл ее защищал. Они были друзьями, понимаешь? Друзьями, которых не забывают. Только магия могла ее заставить причинить боль Джарлу. Не правда ли, Ви?
Мамочка К. взяла девушку за подбородок и подняла ее лицо. По щекам Ви немым признанием текли слезы.
— Чему, Кайлар, тебя учил Дарзо? — спросила Мамочка К. — Мокрушник — это нож. Чья вина: руки или ножа?
— Обоюдно, и будь Дарзо проклят за ложь.
На поясе у Кайлара висел кинжал, и он уже проверил лезвие. Как и предполагал, сестра Дрисса его затупила. Только та не знала о ножах в рукавах. К тому же не могла остановить другое оружие — его руки.
Ви прочитала его взгляд. Мокрушница. Она-то знала. Кайлар мог выхватить нож и перерезать ей горло, не успеет Дрисса и глазом моргнуть. Пусть тогда попробует вылечить от смерти. Глаза Ви почернели от вины и мешанины темных образов, которых Кайлар уразуметь не мог. Черные силуэты быстро промелькнули перед его мысленным взором. Ее жертвы?
«Она убила меньше людей, чем ты».
Мысль поразила его точно удар под дых. Вот так вина. Ну и судья, нечего сказать!
Ее вид, несмотря на слезы, выражал полную готовность. Ни жалости к себе, ни попытки избежать ответственности. За нее говорили глаза.
«Я убила Джарла и заслужила смерть. Если казнишь, осуждать не буду».
— Прежде чем решишь, ты должен знать и кое-что еще, — сказала Ви. — Ты был следующей жертвой. После… Джарла я не смогла…
— Что ж, похвально, — сказала Мамочка К.
— …поэтому я и похитила Ули, чтобы ты наверняка последовал за мной.
— Ты… что? — опешил Кайлар.
— Я прикинула, что ты поедешь за мной в Сенарию. Король-бог хочет тебя живым. Однако меня и Ули взяла в плен сестра Ариэль. Когда мы нашли тебя, я решила, что ты мертв. Значит, я свободна. Поэтому сбежала от сестры Ариэль и явилась сюда.
— Где Ули?
— По дороге в Часовню. Ули талантлива. Она будет майа.
Новость шокирующая и в то же время приятная.
Ули станет сестрой. О ней позаботятся, дадут образование. Кайлар спихнул Ули на Элену. Он поступил нечестно, попросив Эле не взвалить на себя такое бремя. Теперь же, да с богатством, оставленным Кайларом, она будет свободна и опять займется своей жизнью. Все логично.
Кайлар вздохнул с облегчением.
Глаза Мамочки К. внезапно вспыхнули огнем при мысли о том, что дочь заберут в Часовню, но Кайлар не мог сказать, расстроена она или, напротив, рада, что Ули наверняка станет влиятельной дамой. В любом случае Мамочка К. быстро подавила чувства. Ни к чему незнакомым людям знать, что Ули — ее дочь.
Если все испытания останутся позади, Кайлар поедет в Часовню и навестит Ули. Он не гневался на сестер за то, что отобрали девочку у Ви. Скорее, он им обязан. Талантливой девочке — прямая дорога в Часовню. Ребенку опасно учиться на собственный страх и риск. Однако, если Ули не захочет остаться и ее попробуют удержать, сестрам не поздоровится.
Мысли об Ули заставили Кайлара думать об Элене, а мысли об Элене привели его чувства в смятение, и поэтому он спросил:
— Почему ты так стремишься спасти Ви?
Мамочка К. никогда не мыслила однобоко.
— Потому что, — ответила она, — если ты собрался убить короля-бога, без ее помощи не обойтись.
Что касается Кьюроха: маги не правы. Ему придали вид меча не только чисто символически. Сукин сын умел колоть и резать.
И это хорошо. Са'кьюраи безжалостны. Са'кьюраями, повелителями меча на староджэранском, их называли с полным правом.
Однако Фейр и сам был мастером клинка второй ступени. В первой же схватке он убил трех воинов Кьюры и завладел низкорослым, крепким пони.
Вскоре рост и вес Фейра снова пригодились. Пони устал и сбавил прыть. Когда стемнело, Фейр отпустил животное. Увы, маленькую боевую лошадь обучали слишком хорошо. Пони встал, ожидая всадника. Фейр решил проблему, вложив под седло небольшой Узор магии, который иногда покалывал. Теперь будет бегать часами. Если повезет, са'кьюраи увяжутся за лошадью и потеряют след Фейра.
