Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Короче, после того, как Долархайд отделал Ланга, от челюсти у того ничего не осталось. Он размозжил ему голову, опрокинул кресло или что-то тяжелое, имитируя падение тела, предварительно позаботившись о том, чтобы цепочка с ключом перекочевала на шею Лангу. Обезумевшая от ужаса Риба мечется по комнате, лихорадочно ищет ключ от двери. Долархайд в уголке потирает руки. Ее оглушило выстрелом, да и в том состоянии крайнего возбуждения, в котором она в тот момент находилась, она не обратила бы внимания на случайный шорох или скрип, выдававший его присутствие рядом. Он поджег дом, но взрыв, разумеется, замыслил не сразу. Бензин стоял у него в той же комнате, Риба справилась с отведенной ей ролью и благополучно выбралась из горящего дома. Но стоило ей сбиться с дороги или запаниковать, думаю, он бы оглушил ее и вытащил во двор. Она и сама потом не смогла бы сказать, какая сила вынесла ее на улицу. Для того чтобы его план сработал, она непременно должна была спастись. О, черт! Сестра идет.
Грэхем торопливо набросал: «Транспорт?» — Его изобретательность делает ему честь, — продолжало Крофорд. — Он понимал, что фургон придется бросить возле дома. А уходить на чем-то нужно.
Вот что он придумал: сделал так, что Ланг собственноручно подцепил его к фургону буксир-грузовичок со станции. Потом разделался с Лангом, запер служебное помещение и отбуксировал собственный фургон к своему дому. Буксир оставил на проселочной дороге позади дома, а за Рибой поехал на своем фургоне, как обычно. Убедившись в том, что она спаслась случайно, разумеется, он достал взрывчатку, облил горящее здание бензином и сбежал по дороге, ведущей через поле.
Буксир в целости и сохранности поставил обратно на станцию обслуживания, а сам взял машину Ланга. И концы в воду. Я голову себе сломал, пока мы не вычислили, как он ускользнул. Достоверность такого варианта не подлежит сомнению: на буксире он оставил отпечатки пальцев. И ведь мы наверняка столкнулись с ним, когда ехали на место происшествия. А он оттуда… Да, да, мисс. Ухожу, мисс.
Грэхем хотел спросить еще о чем-то, но не успел.
Оставшиеся пять минут времени, отведенного для посетителей, он провел с Молли.
«Я люблю тебя», — написал он в блокноте Крофорда.
Она кивнула и сжала его руку.
Он написал: «Уилли о'кей?» Она снова кивнула.
«Здесь?» Она слишком быстро подняла на него глаза. Жестом послала ему поцелуй и показала на приближавшуюся медсестру.
Он не выпускал ее палец.
«Где?» — дважды подчеркнул он.
— В Орегоне, — призналась она.
В последний раз за этот день пришел Крофорд.
Грэхем ждал его с готовым вопросом.
«Зубы?» — Его бабки. Тот протез, который мы нашли в доме, принадлежал, оказывается, бабке Долархайда.
Полиция Сент-Луиса нашла некоего Неда Вогта. Родная мать Долархайда приходилась ему мачехой. Мальчишкой Вогт видел старуху Долархайд, и после этого воспоминание о ее зубах преследует его всю жизнь. Собственно говоря, это я и хотел тебе рассказать, когда позвонил в Маратон, а тебя караулил Долархайд. Звонил я по горячим следам, как только получил информацию из Смитсоновского института. Тамошние эксперты заинтересовались протезом и запросили его у полиции штата Миссури, так сказать, для очистки профессиональной совести. И неожиданно заметили, что верхняя часть изготовлена из вулканита, тогда как в современном зубопротезировании используется акрил. С вулканитом уже лет тридцать пять никто не работает. Себе Долархайд сделал точно такой же новый протез с акрилом, учитывающий особенности строения его челюсти. Этот протез и был обнаружен на убитом.
Некоторые особенности — характерные выемки, рифление — позволяли специалистам заключить, что это китайская работа. Старый протез — швейцарский. Убитый имел при себе ключ от сейфа в Майами. Там у него хранился гроссбух. Дневник. Жуткая вещь. Дам посмотреть, если захочешь. Теперь слушай внимательно, старше. Мне надо возвращаться в Вашингтон. Постараюсь на выходные сорваться сюда. Ты будешь в полном порядке?
Грэхем скачала написал вопросительный знак, потом зачеркнул его и нацарапал: «Абсолютно».
После ухода Крофорда Грэхемом занялась сестра. Она сделала ему внутривенный укол снотворного. Контуры часов утратили четкость. Он пытался уследить за обеими стрелками, но одна все время куда-то пропадала. Интересно, думалось ему, снотворное потупляет чувства? С таким лицом, какое у него теперь, ему не удержать Молли. Первое время, пока он не поправится, она будет с ним из жалости, а потом? Потом его ожидает новый удар… Да и стоит ли удерживать ее? Погружаясь в смутное забытье, он хотел одного: не видеть снов.
Он парил на грани подлинных воспоминаний и видений, но это оказалось не так уж плохо. В его видениях не было навязчивых картин о том, как уходят от него Молли, или как на него бросается Долархайд. Все един и тот же бесконечно длинный сон прерывался от яркого света, бившего в лицо Грэхему, от шуршания тонометра и продолжался, продолжался… Сон перенес его в Шайлоу .
Он приехал туда весной, вскоре после того, как пристрелил Гэррета Джекоба Хоббса.
Теплым апрельским днем он спускался но асфальтированной дорожке к Кровавому Пруду. Скат берега покрывала ранняя бледно-зеленая трава, сбегавшая под воду до самого дна прозрачного пруда.
Грэхем помнил, что произошло на этом месте в апреле 1862 года.
Он присел на сырую траву. От земля тянуло холодом.
Промчалась машина с туристами. Грэхем заметил ив асфальте какое-то шевеление. Попавшая под колеса змея в судорожной агонии извивалась на асфальте. В отчаянных восьмерках, выписываемых раздавленным телом, наверху оказывалась то черная спина, то изжелта-бледное брюхо.
На солнце становилось жарко, но Грэхема сковывали ледяные тиски. Он всей кожей ощутил гнетущее притяжение этого моста.
Грэхем поднялся. Потер влажное пятно на брюках. У него слегка кружилась голова.
Змея задохнулась в собственной смертельной петле. Грэхем наклонился, ухватил ее за конец скользкого суховатого хвоста и, сильно размахнувшись, ударил ею, точно хлыстом о землю, так что густые темные брызги полетели в пруд. Со дна всплыл привлеченный добычей лещ.
Раньше ему казалось, что Шайлоу населен призраками, и красота его — зловещий дурман.
Сейчас, замирая в полете между сном и реальностью, он понял, что красота Шайлоу не была ни злой, ни доброй. Она была безразличной ко всему. Это место могло стать ареной любых событий, и его совершенная красота лишь подчеркивала равнодушие природы к людским страстям.
Он стряхнул с себя остатки сна и, не отрывая взгляда от часов, додумывал пришедшую к нему мысль.
Природе, этой Зеленой Машине, чуждо милосердие. Милосердие привносят в мир люди. Оно рождается в тех клетках мозга, благодаря которым за миллионы лет эволюции мозг рептилии превратили в мозг человека.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
