Книга Знак розы - Лейла Мичем

Сасси принялась обмахиваться передником.

— Вы же знаете, что из мисс Мэри клещами слова было не вытянуть, когда речь заходила о ее бизнесе. Нет, она никому из нас ничего не говорила. Я спросила ее, не может ли Генри принести ей то, что она ищет, и с ней едва не случился припадок. Она заявила, что сама возьмет то, что ей нужно.

Рэйчел на мгновение задумалась.

— Полагаю, тетя Мэри была очень больна и знала, что умирает, Сасси. Поэтому она и ездила в Даллас, не поставив никого из нас в известность. Думаю, она была на приеме у врача. Она распорядилась, чтобы Генри открыл сундучок, и намеревалась что-то взять оттуда.

На лице Сасси отразилось облегчение.

— Что ж, учитывая все, что тут произошло, мне кажется, вы правы.

Рэйчел взяла ее под руку.

— А теперь пойдем внутрь, и ты расскажешь мне об остальном за чашкой чая со льдом.

Когда они устроились за столом и между ними появились два запотевших стакана со сладким чаем, Сасси сказала:

—Я должна была догадаться, что дела плохи, когда мисс Мэри сорвалась с места и надолго уехала из города, не сказав ни слова мистеру Перси. Мистер Амос тоже обиделся на нее.

— Сколько ее не было?

— Почти четыре недели.

Рэйчел сделала маленький глоток.

— Что еще туту вас произошло?

Сасси фыркнула.

— Мисс Мэри отпустила мисс Адди без предварительного уведомления. Это должно было насторожить меня. А потом еще и ее жемчуга, ну, те, которые она надевала всегда, когда выходила в город.

— А что случилось с жемчугами?

— Из дому она ушла в них, но Генри говорит, что, когда она вышла из офиса мистера Амоса, их на ней не было.

— Должно быть, тетя Мэри оставила ожерелье у него, — предположила Рэйчел. — Ты знаешь, что сегодня она собиралась лететь ко мне?

— Да. Она сказала мне об этом перед тем, как ушла к мистеру Амосу. Я обнаружила ее небольшой дорожный саквояж возле кровати, когда относила наверх сумочку после приезда «скорой помощи». Хотя я могу только строить предположения.

— Как и я.

Зазвенел дверной звонок.

— О Господи, это, наверное, принесли еду. Она не помешает, учитывая, сколько ртов придется накормить.

Экономка поспешила прочь, а Рэйчел принялась размышлять. Слишком много совпадений говорило о том, что тетя Мэри знала, что скоро умрет. А самым главным доказательством стало шампанское. Как-то тетя Мэри призналась ей:

— Алкоголь для меня - как пропуск в те места, в которых я хотела бы побывать еще раз. Когда-нибудь, когда я состарюсь окончательно и волосы мои поседеют... когда я буду знать, что времени у меня совсем немного... тогда, пожалуй, я отправлюсь в прошлое.

Пропавшее ожерелье стало еще одним знаком. Жемчуг наверняка перейдет ей. Это так похоже на тетю Мэри - оставить его Амосу, а не здесь, в сейфе. Но если так, почему он не догадался, что трагический конец близок?

Рэйчел с трудом встала из-за стола. Она слишком устала, и ее перегруженный мозг был не в состоянии переварить новую информацию. «Уверен, что скоро все прояснится», — сказал Амос. Вернулась Сасси, и Рэйчел сообщила ей о планах на следующий день и о том, что завтра приезжает ее семья.

— Перед тем как распаковать чемоданы, я выберу платье для тети Мэри. А потом начну обзванивать людей по списку Амоса. Он дал мне имена и номера телефонов семейной пары, которая поможет тебе и Генри управиться по дому. Им я позвоню первыми.

— Не беспокойтесь обо мне, милая вы моя девочка. Лучше я буду валиться с ног от усталости, чем стану сидеть и думать о том, что случилось.

Поднявшись наверх, Рэйчел вошла в анфиладу комнат, которые занимала ее двоюродная бабушка. Здесь было темно, жалюзи на окнах были опущены, а портьеры задернуты. И девушку не обдало теплым запахом ее присутствия, когда она распахнула запертую дверь. На нее повеяло пронзительным холодом, несмотря на то что вещи здесь напоминали ей о тете Мэри. На спинке кресла лежал розовый атласный халат, который она надевала, чтобы вздремнуть после обеда, а из-под кровати выглядывали домашние шлепанцы с открытыми носками, похожие на спрятавшегося щенка. На каминной полке выстроились в ряд знакомые фотографии, среди них было много снимков Рэйчел, а на туалетном столике тускло сверкал потемневший от времени серебряный туалетный набор - свадебный подарок дяди Олли. Рядом у стены стоял дорожный саквояж, который тетя Мэри собрала для своего последнего перелета в Лаббок.

Рэйчел нечасто приходилось бывать в этой комнате. Они с тетей Мэри проводили время в библиотеке, в конторе или же под навесом на заднем крылечке. Но однажды, давным-давно, дверь в комнату осталась открытой, и внимание Рэйчел привлекла фотография в рамочке, стоявшая среди прочих на камине. Она потихоньку стащила ее, чтобы рассмотреть повнимательнее. На ней был темноволосый мальчишка-подросток. Поначалу она решила, что это ее отец, но, приглядевшись, поняла, что ошиблась. Фамильные черты Толиверов были выражены у него намного резче, а в линии подбородка, несмотря на молодость, чувствовались упорство и сила воли, которыми не обладал ее отец. Рэйчел перевернула портрет. Четким почерком тети Мэри на обороте было написано: «Мэттью шестнадцать лет. Июль 1937 года. Любовь всей моей жизни и его отца». Через несколько месяцев юноша умер. Каким-то шестым чувством Рэйчел угадала, что с тех пор тетя Мэри изменилась и уже никогда не была такой, как прежде. Иначе чем объяснить легкую, едва уловимую ауру пронзительной печали, которая постоянно ее окружала?

Девушка поискала глазами портрет, но его нигде не было. Еще одна загадка. Зеленое, решила она, направляясь к зеркальным дверцам встроенного гардероба. Дядя Олли непременно выбрал бы зеленое. Рэйчел остановила выбор на зеленом платье простого покроя, которое наверняка предпочла бы и сама тетя Мэри. Девушка задержалась в комнате еще на мгновение лишь для того, чтобы задвинуть поглубже под кровать шлепанцы, после чего плотно притворила за собой дверь.