— Но на стене у тебя тоже висела копия, изготовленная Долларовым Биллом, — сказал Тони. — Я видел, как он отдавал её тебе.
— Нет! У меня был оригинал, а не копия.
— Тогда я ничего не понимаю! — Тони окончательно запутался.
Старик впервые повернулся к нему лицом.
— Мы с Ником Висенте поменяли их, когда ты привёз Декларацию из Вашингтона. — Тони не поверил своим ушам. — А ты думал, я позволю, чтобы часть нашего национального наследия попала в руки Саддама Хусейна?
— Но почему ты не сказал мне? — спросил Тони.
— Чтобы ты поехал в Женеву, зная, что располагаешь подделкой, когда сделка ещё не завершена? Нет, я с самого начала делал все, чтобы ты считал, что в банк «Франчард и К°» отправлен оригинал. Ведь если в это верил ты, то поверил бы и Аль-Обайди.
Тони ничего не сказал.
— И ты бы уж точно не устроил такой драки из-за потери пятидесяти миллионов, зная, что документ в Женеве поддельный.
— Так где, черт возьми, теперь оригинал? — спросил Тони.
— Где-то в кабинетах Девятнадцатого участка, по моим предположениям, — ответил отец. — Если они ещё не смотались оттуда. Как раз это я собираюсь выяснить, — добавил он, подошёл к столу и взял телефонную книгу.
Председатель набрал семь цифр и попросил дежурного. Дожидаясь, когда его соединят, он посмотрел на часы. Времени было 04.22.
Когда дежурный сержант подошёл к телефону, Кавалли объяснил, кто он такой, и задал два вопроса. Внимательно выслушав ответы, он положил трубку на рычаг.
Тони вопросительно вскинул брови.
— Они все ещё в камерах, а сумка закрыта в сейфе. У нас есть кто-нибудь в Девятнадцатом участке? — спросил отец.
— Да, лейтенант, который сделал пока очень мало для нас.
— Значит, пришло его время возвращать долги, — сказал отец, направляясь к двери.
Тони обогнал его, перепрыгивая через три ступеньки на обратном пути в свою спальню. Он оделся за считанные минуты и, спускаясь вниз, приготовился ждать отца, но тот уже стоял в холле.
Отец открыл парадную дверь, Тони вышел за ним на улицу и кинулся на поиски такси, но жёлтых машин в такой час на 75-й улице не было.
— Придётся ехать на своей машине! — крикнул отец, направляясь через улицу к ночному гаражу. — У нас нет ни минуты времени.
Тони бросился назад в дом, взял из ящика стола в холле ключи от машины и догнал отца задолго до того, как тот добрался до их стоянки.
Пристёгиваясь к креслу, Тони повернулся и спросил его:
— Если нам все-таки удастся заполучить Декларацию назад, что ты намерен делать?
— Для начала я намерен лично прикончить Долларового Билла, чтобы он никогда больше не сделал ни одной копии. А затем…
Тони повернул ключ зажигания.
Последовавший взрыв разбудил квартал во второй раз за эту ночь.
Четверо людей появились на ступеньках полицейского участка и бегом бросились вниз. Самый маленький бежал, вцепившись в сумку. Автомобиль, целый час простоявший с работающим двигателем, пересёк улицу и остановился рядом с ними. Один отделился от четвёрки и ушёл в предрассветную мглу, так и не поняв, зачем вообще им был нужен человек его квалификации.
Декстер Хатчинз сел рядом с водителем, а Скотт с хранителем забрались на заднее сиденье.
— Ла-Гуардиа, — сказал Декстер и поблагодарил агента, полночи просидевшего в машине. Скотт увидел между двумя передними сиденьями, как цифры на часах перескочили с 06.11 на 06.12.
Агент вывел машину в крайний левый ряд.
— Не превышай скорость, — распорядился Декстер. — Нам больше не нужны задержки на этом этапе.
Агент вернул машину в средний ряд.
— Когда следующий рейс?
— «Дельта» в семь тридцать, — ответил водитель.
Декстер взял телефон и набрал десять цифр. Когда на другом конце линии ему сказали «да», заместитель директора доложил:
— Мы едем, сэр, и должны вернуть все на своё место к десяти часам.
Декстер положил телефон и повернулся назад, чтобы убедиться, что молчаливый хранитель все ещё с ними. Тот сидел, вцепившись в сумку, которая теперь лежала у него на коленях.
— Лучше вынуть из сумки все, кроме цилиндра, — сказал Скотт. — Иначе нам никогда не пройти контроль.
Мендельсон расстегнул сумку и позволил Скотту выложить из неё отвёртки, ножи, стамески и, наконец, дрель, которые положил на пол между ними.
В 06.43 водитель свернул с шоссе и, следуя дорожным указателям, направился к Ла-Гуардиа. Все сидели молча, пока автомобиль не остановился у обочины напротив входа в терминал «Марин эр».
Как только Декстер ступил на землю, из подъехавшей сзади машины выскочили трое в коричневых «барберриз» и пошли впереди него в терминал. Другой человек в щегольском пепельно-сером костюме и с плащом, перекинутым через руку, протянул конверт, когда Декстер проходил мимо. Заместитель директора подхватил его, как хороший бегун эстафетную палочку, не теряя темпа на пути в зал вылета, где его ждали ещё трое агентов.
Зарегистрировавшись, Декстер обычно любил пройтись туда-сюда в ожидании посадки на самолёт. Вместо этого он беспокойно стоял в одном шаге от Декларации независимости, находившейся в кругу агентов.
— Производится посадка на самолёт, вылетающий рейсом на Вашингтон. Пассажиров просят пройти к выходу номер 4, — прозвучало объявление по громкоговорящей системе.
Девять человек выжидали, пока все остальные пассажиры пройдут в самолёт. Когда агент, стоявший у выхода, подал знак, Декстер повёл свою команду мимо контролёра, по посадочной рампе и в самолёт. Они заняли места 1А-F и 2А-F. 2Е было занято только сумкой, а на 2D и 2F расположились два человека, которые весили вместе чуть больше двухсот килограммов.
Пилот поприветствовал их на борту своего самолёта и предупредил, что может случиться небольшая задержка. Декстер посмотрел на часы: 07.27. И забарабанил пальцами по подлокотнику, отделявшему его от Скотта. Стюардесса предложила всем девятерым в первых двух рядах по номеру «Ю-эс-эй тудей». Предложением воспользовался один Мендельсон.
В 07.39 самолёт вырулил на полосу для подготовки к взлёту. Когда он повернул обратно, Декстер спросил у стюардессы, в чем причина задержки.
— Обычная утренняя перегрузка, — ответила та. — Капитан мне только что сказал, что мы седьмые по очереди, так что взлетать будем минут через десять — пятнадцать.
Декстер продолжал выбивать дробь на подлокотнике, а Скотт не мог оторвать глаз от сумки. Мендельсон перевернул очередную страницу журнала.
Самолёт вернулся на полосу в 07.51, резко взвыл двигателями и медленно двинулся вперёд, набирая скорость. Его колёса оторвались от земли в 07.53.
