случае представляет, как будет овладевать ею в весьма замысловатых позах. Что за напасть такая, пока было непонятно. Но то, что удавалось себя контролировать как минимум до тех пор, пока не останется наедине с самим собой — вселяло надежду. Надежду на то, что бушующие гормоны не отключат рассудок окончательно и силу их влияния все еще можно укротить.
Вспомнился страшный подростковый период. Тогда юные ведьмаки, едва получившие свои медальоны и мечи, сходили с ума от всех прелестей переходного возраста, будучи запертыми в Каэр Морхене безо всякой надежды на то, чтобы увидеть хотя бы часть девичьих грудей. Да, каких там грудей — хоть бы просто девку увидеть, даже не раздетую, и на том спасибо. Мутации, конечно, делали их бесплодными, но желание не отбивали. А подростковую гиперсексуальность приходилось, под чутким руководством наставников, вымещать на тренажерах. Но страшно было то, что он уже и не подросток вовсе, а навязчивая тяга эта, отключающая разум, снова проклюнулась. Уж воистину: седина в голову — бес в ребро. Правда седым он не был, а стариком — лишь номинально, но тем не менее — возраст есть возраст. С чувством пнув траву и кого-то невидимого в ней, Эскель крепко выругался и наконец, более-менее взял себя под контроль. Не так много времени у него осталось на подготовку. Потому, лучше не терзаться невесть чем, а помедитировать, собраться с мыслями, проверить, что у него осталось в запасах и наточить меч.
А как солнце спряталось за горизонтом, ведьмак огладил голову дремлющей Фредерики, выслушал короткое напутствие чародейки, дал себе безмолвное обещание — сделать все возможное, чтобы минимизировать жертвы и выехал в сторону Мурривеля. Но когда все шло по плану?
В предместье была та еще темень. Если бы не умение видеть в темноте, то до ворот он ни за что бы не добрался. Тем не менее, Ян, Лукаш и два их бессменных напарника вооружившись факелами и будучи на взводе — ждали его на мощенной дороге.
— Мастер! — крикнул Лукаш и махнул факелом. — Сюда, мастер!
Эскель повернул коня и неторопливо повел его по дорожке. На улице было тихо. Да настолько, что на душе становилось неспокойно. Даже сверчки не стрекотали, и козодои не пели свои песни. Недоброе, неспокойное чувство продолжало разрастаться внутри, но ведьмак упорно его игнорировал. Зайти в город, убить только ипата, обыскать его дом и вернуться к Дере. На слух — вроде ничего сложного, а как будет на деле — поглядим.
— Мастер! — закричал уже Ян. — Давайте, быстрее! Раньше сядем — раньше встанем.
— Я не люблю спешить, — невозмутимо заявил Эскель, поведя плечами от тембра собственного же голоса, слишком серьезного даже для него.
— И правильно, мастер! Правильно, — вмешался кто-то из мятежников.
Ведьмак остановил коня, зачем-то осмотрелся по сторонам и спрыгнул на землю. Схватил ножны со стальным мечом, поправил сумку, перекинутую через плечо, намеренно отогнал Василька ударив ладонью по крупу и, собравшись духом, двинулся в сторону ворот.
— Ну, удачи! — подняв вверх кулак, поддержал его Лукаш.
От этого легче не стало. Даже скорее наоборот — окончательно пришло осознание некоей бесповоротности. Перехватив покрепче ножны, Эскель прислушался. Вокруг стояла все та же зловещая тишина. А когда ворота с громким скрипом заскребли по земле, открываясь, он медленно выдохнул приводя сердцебиение в норму, закрыл и открыл глаза, весь подобрался и скрылся в тени города.
Внутри и впрямь никого не было. Либо он недооценил Яна и его компанию бравых мятежников, либо Мурривель не славился храбрецами. Сам город был компактный и можно даже сказать — уютный. Если бы не мертвые дома без единого следа света в окнах, пустые улицы и чертова тишина, которая уже порядком начинала действовать на нервы. Но, тем не менее, он ощущал чье-то незримое присутствие. Инстинкты кричали о том, что за ним следят, что дома эти не так уж и пусты, как может показаться. Плавно и практически бесшумно продвигаясь все глубже, Эскель внезапно замер, услышав, как натянулась тетива арбалета с характерным хрустом становясь в зацепной зуб. Тут же вылетел болт, со свистом рассекая воздух. Ведьмак ушел чуть вправо, склонив голову. Свист опалил ухо и болт встрял в землю недалеко от него. Стреляли из ближайшего дома, аккурат из-за спины. Это если учитывать, что дальность арбалетов не больше двухсот метров. Не успев все хорошенько обмозговать, ему снова пришлось уворачиваться, прикрывая спину лезвием меча. Острие со скрипом пролетело по касательной к мечу, и болт отпрыгнул в сторону. Конечно он не любил так делать, но сейчас выбирать не приходилось. А когда воздух разрезал третий свист, Эскель принял решение — бежать и искать укрытие. Все, что хотел, он уже узнал. Теперь главное засесть где-то и подумать, как бы найти другой путь, чтобы не влезать в ненужные конфликты. Радовало одно — нужный дом был на площади, что находилась за углом.
Перепрыгнув через перила крыльца, он ловко нырнул в просвет между домами. Если не получится убежать, так хоть сможет смерть свою отсрочить. Тогда он прижался спиной к стене и принялся рыться в сумке в поисках оставшихся эликсиров. Может быть, если выживет, наконец, выкроит время и наварит всего впрок, но явно не сегодня. На дне болталась Иволга, Ласточка — меньше трети флакона, Чайка, а еще Яд повешенного — яд из ядов, как сказал однажды Геральт, но для борьбы с людьми — в самый раз. Пока торопливо вытрушивал остатки на тряпку, а щекой и плечом придерживал меч за гарду и рукоять, в голове появлялись вопросы один за другим. Вот только ответов, увы, он не находил.
Город совсем не освещался. И как в такой темноте кто-то пытался попасть по нему, да еще из арбалета? Стреляли наугад, выходит. А если нет? А если среди выживших есть те, кто отлично видит в темноте? Ведьмаки? Нет, тогда Ян сказал бы ему об этом. Но, если вспомнить этого сраного Яна, то ничего он бы не сказал. Это чудо, что вообще упомянул о том, что кроме ипата в городе еще кто-то остался. А если и остался, то почему не перебьют охрану у его дома и не вызволят властителя?
Яда было мало. Хватило только на половину лезвия. Но и того может быть достаточно. Опрокинув в себя пузырек с Чайкой и довершив его еще и Ласточкой, для уменьшения интоксикации, Эскель забросил пустую тару в сумку и прижался спиной к стене, обхватив обеими руками меч. Нужно было обождать несколько секунд, пока снадобье усвоится.
