оказалось, что я ошибалась.
Единственная записка.
Такая же безобидная, как эти пушистые белые гусеницы с ядовитой шерстью, похожей на подушечку для булавок.
Я подтолкнула ее ручкой. Я не хотела, чтобы эта штука была у меня на столе.
Но записка не сдвинулась с места, и мои глаза не отрывались от аккуратно написанного черным шрифтом, резко выделяющегося на квадрате желтой бумаги.
Исследование показало, что сердцебиение пар синхронизируется, когда они вместе.
Неудивительно, что мое сердце едва бьется без тебя.
Я люблю тебя.
Что, черт возьми, это было?
Слезы навернулись мне на глаза. Я прикусила нижнюю губу, чтобы они не пролились.
Я скомкала записку и выбросила ее в мусорное ведро. Но хранить ее в маленькой банке под моим столом было слишком тесно, поэтому я собрала все это, отнесла в комнату отдыха и выбросила там в мусор. Затем я вернулась к своему столу и включила компьютер.
У меня дрожали руки, когда я печатала ответ по электронной почте на эту несусветную чушь.
Кому: [email protected]
От: [email protected]
Уэстон,
Пожалуйста, воздержись от того, чтобы оставлять что-либо на моем столе, если это не касается Andes. Невероятно непрофессионально приносить личные дела в офис. У тебя есть роскошь офиса, где ты можешь скрыть свою реакцию. Я сижу среди своих коллег, вынужденная читать любовную записку от человека, моего босса, который фактически выпотрошил меня.
Это несправедливо, и, если так будет продолжаться, работа в Andes станет для меня невыносимой.
Элиза
Я несколько минут смотрела на электронное письмо, мой желудок бешено скрутило. Затем я глубоко вздохнула и удалила все. Если бы я открыла контакт между нами, он воспринял бы это как разрешение продолжать, а я этого не хотела.
Я понятия не имела, чем сейчас занимается Уэстон. Он предельно ясно дал понять, что не может поддерживать со мной отношения. Я действительно думала, что на этом все закончится. Но пока я была в Вайоминге, он безостановочно писал мне. Сирша в конце концов отобрала у меня телефон.
Все эти мысли можно было приберечь на потом, когда я буду дома с бокалом вина и Сиршей, чтобы высказать наше разочарование вселенной. Еще один глубокий вдох, и я спрятала все это подальше.
До полудня все шло хорошо. В животе заурчало, оповещая, что пора позвать Саймона и Ребекку на ланч. Прежде чем я успела выключить компьютер или сделать какое-либо движение, отдаленный звон лифта пулей пронзил ту часть моего мозга, которая сказала мне, что пришло время улетать.
Мгновение спустя Уэстон Олдрич шагал по творческому этажу. Его длинные стройные ноги понесли его ко мне так быстро, что я не успела приготовиться к его присутствию.
Он остановился перед моим столом, положив кончики пальцев на край.
— Привет, Элиза.
Я моргнула, глядя на него куда-то поверх его плеча.
— Привет.
— Я хотел спросить, не присоединишься ли ты ко мне сегодня за ланчем.
С таким же успехом он мог бы дать мне пощечину. Вот как сильно я вздрогнула.
— Что? — Я захрипела.
— Я бы хотел пообедать с тобой. Ты составишь мне компанию? Я забронировал столик…
Я покачала головой.
— Нет, спасибо. Мне это не интересно.
Он замер, кончики его пальцев побелели от того, как сильно он на них опирался.
— Пожалуйста.
Это произошло из-за его настойчивой просьбы. Наконец, я заставила себя посмотреть ему в глаза. Это была ошибка. Моя агония отразилась на мне, что не имело никакого смысла. Он выбрал это. Почему он был здесь, ведя себя так, будто для него это было такой же пыткой, как и для меня?
Я могла бы ответить ему тем же, что он сказал мне, когда я пыталась принести ему обед. Я могла бы быть жестокой и подлой, сказав ему, что он зря потратил время, придя сюда, и должен был просто позвонить.
Но я бы никогда не позволила себе наброситься на него, потому что мне было больно. Элейн носила свою боль, как иглы дикобраза. Стать моей матерью было моим худшим кошмаром. Уэстон не собирался превращать меня в нее.
— Ты ищешь завершения? Я высказала тебе свое мнение по этому поводу, — я жестом указал туда-сюда между нами. — То, что ты делаешь сейчас, только затягивает процесс движения дальше. Нам не нужно видеться. Я не хочу.
Он прижал ладони к моему столу и наклонился вперед, его голос был низким и настойчивым.
— Никто не двигается дальше, Элиза.
У меня перехватило дыхание, но я держалась стойко.
— Это неуместно.
— Пойдем со мной.
— Нет.
Он вздрогнул. Его плечи затряслись, а глаза на несколько секунд зажмурились. Я понимала это чувство. Оно мучило меня уже несколько недель.
— Тогда сегодня вечером.
Я оставалась твердой, даже когда его мольбы пронзали меня, как острейшее лезвие.
— Нет, Уэстон.
Он открыл рот, чтобы заговорить, как я догадалась, умолять, но Саймон и Ребекка столпились рядом с ним, и Саймон фактически толкнул Уэстона локтем в бок.
— Готова идти, Лиз? — прощебетала Ребекка.
— Обед сегодня за мой счет, дорогая, — добавил Саймон.
Я схватила свой телефон, оставив все остальное позади, и вскочила со стула.
— Я готова.
Я оставила Уэстона стоять у моего стола, но не раньше, чем заметила его опустошенное выражение лица.
Что он делал? И почему сейчас, после всего?
Дома меня ждали два букета розовых цветов.
Я хмуро посмотрела на них, затем на Сиршу.
— Два? Серьезно?
— Вообще-то, — она вытащила открытку из букета поменьше, — это мое. Там написано: «Сирше. Спасибо, что позаботилась о моей девочке, когда я этого не делал. Я слышал, ты тоже любишь цветы. Наслаждайся». Так что, да. Уэстон пытается перетянуть меня на свою сторону.
— Есть ли стороны?
Она пожала плечами.
— Я
