выгодна Московскому царству. И он на все готов, чтобы я был с ним и вел его войско.
– Ему не только ты нужен, Ораз Онданович. Ему нужно оружие огненного боя, – напомнил боярин. – Воеводы у него и другие есть. Но у кого будут пушки, пищали и аркебузы, тот станет хозяином в ваших землях. Если придется выбирать – и Кул-Мухаммад, и хан Тауекель не тебя выберут, а обоз с пушками и порохом. Просто сейчас государь предложил им тебя – но хотят ли они тебя?
Ораз-Мухаммад понимал: государя боярин Годунов поминает всуе, чтобы не отвечать сейчас за свои решения. И он был готов к тому, что Годунов примется хитрить. Но сам он хитрить не желал.
Будь тут Кадыр-Али-бек – нашел бы умные и даже изворотливые слова, а молодой воевода их даже искать не стал.
– Отпусти меня к моему хану, Борис Федорович.
– Посольство повезет туда царскую грамоту. Пока хан Тауекель отправит другое посольство, которое привезет аманатов, пройдет год, а то и более. Чем кончится поход на Бухару – одному Богу ведомо. Может статься, через год и хана твоего более не будет, война, сам разумеешь, дело опасное… Бери Касимовское ханство! Государю нужен там надежный и верный человек. И касимовские татары будут тебе рады и покорны. Кто убежал – вернется, узнав, что ханом стал ты. И еще ты получишь царский титул.
Ораз-Мухаммад покачал головой. И по прищуру глаз, по едва заметной усмешке Годунов понял, что воевода не верит ни единому его слову.
Сейчас бы воеводе следовало откланяться и с достоинством удалиться, пообещав хорошенько обдумать предложение. Но он был слишком молод, чтобы совершить такое правильное отступление, что бы ни внушал ему накануне мудрый Кадыр-Али-бек.
О том, что разумное отступление бывает ценнее взятой с бою победы, Ораз-Мухаммад еще не знал. Больше всего он хотел сейчас показать боярину, что видит насквозь все его хитрости и плутни.
– Златоструй, – сказал Ораз-Мухаммад.
Тайное слово было подарком подьячего.
Боярин даже вздрогнул.
– Златоструй, Борис Федорович, – повторил воевода.
– Что тебе об этом известно? – резко спросил Годунов.
– Хочешь ли услышать правду?
– Хочу, – не сразу ответил боярин.
– Ты подослал своего человека на Крымский двор, чтобы он нашел в свите посла того, кто готов стать предателем. Ты передал предателю через своего человека деньги. За эти деньги ты получил сведения о тайной ночной встрече с английскими купцами и о беседе, которая там велась. Не нужно быть мудрецом, чтобы понять, чего хотели англичане. Им нужен путь на восток, до Китая. Они могут предложить любой товар, но Тауекель-хану требуется только оружие, с остальным можно подождать. Ты, Борис Федорович, узнал про встречу, ты понял, о чем будут говорить посольские с купцами, но этого тебе было мало. Вместо того, чтобы послать своих лазутчиков для слежки за Английским двором, ты вызвал к себе посла Кул-Мухаммада. Я знаю, зачем ты это сделал.
– Так зачем же?
– Ты желал перессорить между собой всех, кто приехал с послом. Желал, чтобы они стали искать предателя, которого следует покарать по закону Жеты Жаргы. Толмач Бакир взял на себя вину Атабай-бека, потому что ему пригрозили: не сделает этого – отравят жену и детей. Кто-то рассказал тебе, Борис Федорович, что у нас, казахов, теперь можно откупиться от убийства, но не от предательства.
– Прости, воевода, мне в храм Божий пора.
Ораз-Мухаммад встал.
– Но посол хана уже знает, кто предатель. Я об этом позаботился.
– И кто же?
– Тот, кого твой человек заранее подкупил, – сказал Ораз-Мухаммад. – Это Атабай-бек. Ты желал избавиться разом от всех просьб Кул-Мухаммада, Борис Федорович. Ты желал, чтобы посольство вернулось к Тауекель-хану с пустыми руками и было за это наказано. Калмыки тебе дороже казахов – на то твоя воля. Теперь накажут лишь предателя – конечно, если на то будет воля Аллаха. Его могут до ставки хана и не довезти…
– На что ты в это дело влез? – спросил боярин. – Кабы не влез, мы бы с послом о тебе сговорились… Ей-богу, сговорились бы. Да еще и не поздно. Посол присылал грамоту, плакался, что у него толмача Бакира забрали, просил, чтобы ему сыскали и отдали толмача с семьей. Если ты поспособствуешь… вот и государева грамота еще не готова…
О том, что речь в конце концов зайдет о Бакире, Ораз-Мухаммада предупреждал Кадыр-Али-бек. Ежели посольство, что не справилось со своими заданиями, еще и об этой беде доложит – а в том, что Кул-Мухаммад расскажет хану Тауекелю, как Атабай-хан пытался обвинить в своем предательстве Бакира, опытный старик не сомневался! – то Тауекель-хан найдет для всех участников этого путешествия достойную кару, хоть и не самую страшную, а в соответствии с Жеты Жаргы.
По мнению посла, Бакир небогат, купить его молчание можно за невеликую цену, да и лжесвидетельство – также… Или же за время долгого пути эти четверо просто исчезнут.
Возможно, Ораз-Мухаммад продолжил бы этот разговор и даже затеял некую торговлю. Но его взгляд упал на шахматный столик и на расставленные фигуры.
Он не желал быть янтарной фигуркой! И не желал, чтобы кто-то из своих оказался игрушкой боярина.
– Толмача он не получит.
– Стало быть…
– Клянусь Аллахом, не получит.
Затем воевода поклонился, торжественно надел на голову тымак своего отца и вышел из светлицы.
Вернувшись к себе на двор, он сразу пошел в малую юрту, где обычно сидели Кадыр-Али-бек и Ази-ханум.
– Так я и знал, – сказал старик. – Ты наговорил боярину дерзостей.
– Он все равно не выпустил бы меня отсюда. Он бы врал и выкручивался, пока моя борода не поседела бы!
– Ну, благодарение Аллаху, ты его переживешь.
Ази-ханум хотела было вставить веселое слово, но вдруг поняла: борода ее внука никогда не поседеет. Она не знала за собой способности предвидеть будущее, но ощутила – именно это с ней сейчас произошло.
А Кадыр-Али-бек спокойно расспросил обо всем воспитанника и даже обрадовался, выслушав отчет о беседе.
– Все не так уж плохо. Видимо, боярин не замышляет новую войну, где бы ему
