беспомощным и потерянным. Не тем, кем являюсь. Не Макс. Лишь набор клеток.
Только Лана не отступила. В отличие от меня, не сдалась. Раз за разом врывалась и тормошила. Отвлекала и вытягивала. Показала, кем я являюсь на самом деле. Внешность мою вернула. А теперь и воспоминания. Не все, но часть. Они вспышками озаряются в темноте. Урывками, фрагментами, нечеткими кадрами.
— Лапуль, пойдёшь со мной на свидание? — басит Ансер. Сжимаю зубы. Он больше всех раздражает. Наглостью и бестактностью своей.
— У неё со мной свидание, — чеканю, убирая руку с глаз и смотря на сидящую рядом блондинку. Краснеет. Так мило, даже шея покрывается красными пятнышками.
— Да без Б. Завтра? — не сдаётся парень.
— А завтра со мной, — вставляет Асад, заходя в комнату. — Поехали, Ансер.
— Доиграетесь, украду и увезу в логово. Ещё десять лет не увидите нас! — рычит он, и братья выходят, оставляя нас одних. Лана, ещё сильнее смутившись, падает рядом, пряча лицо в подмышке. Обнимаю её крепче, переворачиваюсь на бок.
— Он не сделает этого, — шепчу, поглаживая спину.
— Ты этого не знаешь, он очень непредсказуем, — бурчит она, вырисовывая узор на груди и не поднимая глаза.
— Там дождь кончился? — спрашиваю, заправляя белую прядь за ухо и оглаживая большим пальцем скулу.
— Нет, — щурится девушка. — Я люблю дождь.
— Знаю, — киваю я. Не помню. Просто знаю. Это странно, но не анализирую. И тянусь за поцелуем.
Лана охотно тянется в ответ. Глаза небесные прикрывает, подаётся всем телом. Такая нежная, отзывчивая. Моя. Это тоже просто знаю. Пробую её, ласково провожу языком между губ, вдыхаю запах, наполняюсь её чувствами.
— Макс, — тянет на выдохе. — Может, ну его, это свидание?
Удивлённо отстраняюсь, в глаза заглядываю. Хотела ведь, и я придумал романтику. Не банальную, там ужин при свечах. Лана опять краснеет, смотрит куда-то в шею и пальчиками ворот футболки сминает.
— Что ты хочешь, Лан? — спрашиваю тихо, готовясь к худшему.
— Тебя…
Кажется, я оглох. Или мне послышалось. Заставляю девушку на меня взглянуть. Она пухлые губы облизывает и смотрит пытливо, уверенно.
— Ты хотел двигаться постепенно. Но я скучаю по тебе. Скучаю по нам, — признание выбивает из колеи. И смешит немного. Но я приподнимаюсь на вытянутых руках, нависаю над ней. Лана обнимает за шею, перебирает короткие волосы, смотрит. В душу заглядывает. — Слишком быстро, да?
— Нет, — качаю головой и стягиваю через голову футболку.
Лана тут же смещает руки на плечи. Оглаживает мышцы. Нажимает подушечками пальцев, царапает короткими ногтями. Она везде трогает. Изучает. И губы облизывает. А меня кроет только от этих простых действий. Кровь бурлит, нервы натянуты как канаты, мышцы судорогой сводит. Я тоже хочу её. До одури. Безумно. Только сдерживаюсь.
Девушка приподнимается и прижимается губами к ключице. Меня огнём прошибает. В лёгких кислород сжигается и голову напрочь сносит. Поддеваю подол сарафана и тяну наверх. Лана охотно помогает мне, не прячется стыдливо. Не жмётся. Просто смотрит на меня с щемящей любовью, безграничным доверием и нежностью.
— Я девственник, Лан, — шепчу, едва-едва касаясь границ кружевных чашечек, в которых закована молочная белая грудь, а она хохочет и мотает головой.
— Мы это исправим, — голос у неё дрожит, да и она вся подо мной немного дрожит.
Усмехаюсь и вновь целую её. Она сама прижимается. Грудью скользит по моей груди. Обнимает за шею. Крепко, будто боится, что убегу.
Сместившись ниже, целую в шею. Ласкаю языком ямочку между ключицами. Дышит тяжело, царапает кожу головы, позволяя изучать своё тело. А мне хочется всю её целовать. Хочется трогать, гладить, ласкать, как она это делала несколькими минутами ранее.
Опускаю лямки бюстгальтера и чашечки вниз оттягиваю. Грудь у неё красивая. Молочная, с тёмными ореолами и тугими пиками. Обхватываю губами одну из вишенок. И её стон бальзамом обволакивает нутро. Так сладко, громко. Безумно.
Переключаюсь на другую грудь, ласкаю языком, пощипываю губами. Лана ёрзает подо мной, всхлипывает тихонько, сама прижимает мою голову. И что-то бессвязно бормочет. Перехватив мою руку, опускает между ног. Молчаливо прося.
— Вот так? — надавливаю и тру по влажным трусикам.
— Да? — вскрикивает и почти мостиком выгибается. — Ещё! Сильнее! Ах!
Срываю с неё бельё. Она тянет за шею. Возится с ремнём и заклёпками на брюках. Помогаю ей снять с меня одежду и устраиваюсь удобнее между её роскошных ножек.
Лана смотрит на меня. Раскрасневшаяся, с потемневшими синими глазами. Опухшими от поцелуев губами. Обнимает лицо ладонями. И дрожит. Головкой касаюсь её горячей плоти. И стону. Прошибает всего. Коротит током.
Вожу членом меж влажных складочек и кайфую от этого. Задеваю особо чувствительную точку, отчего Лана вскрикивает и царапается. Впивается ногтями в шею. И толкает. Заставляет сесть и взбирается сверху. Сейчас она ещё красивее. Возбуждённая, страстная, горячая.
Сама направляет мой член и плавно опускается. Откидываю голову назад и, не сдерживаясь, стону. В ней безумно кайфово. Туго. Тесно. Но чертовски крышесносно.
Оглаживаю её спину, сжимаю бёдра и ягодицы и набрасываюсь на губы. Пухлый, сочный, сладкие. Лана отвечает со всей страстью, кусает, толкается языком. Медленно приподнимается, чтобы всем весом опуститься. С шипением выпускаю воздух. Она вскрикивает и сжимает меня сильнее. Придерживаю её и толкаюсь снизу.
— Да-а-а! — кричит Лана, поднимая голову. Светлые волосы водопадом распадаются по спине. Зарываюсь в них, тяну назад, открывая шею ещё сильнее. И губами прижимаюсь к горлу, чувствую вибрацию её связок. — Ещё, Макс…
Вновь толкаюсь, она сама насаживается с громким шлепком. И вскрикивает вновь. Я кончу только от её криков. Она верхом на мне — это просто самая прекрасная картинка во всей моей недолгой жизни. Эстетический оргазм. Чистый экстаз.
— Сильнее, — просит, в глаза заглядывает и губы мои ловит. Всю выдержку ломает, мышцами сжимает внутри себя, удержать пытается.
Меня с каждым толчком кроет. Поясницу
