Книга И оживут слова - Наталья Способина

Я сглотнула. Странное дело: меня не пугал факт убийства Ярослава, хотя тот был реальным человеком, которого я видела живым и здоровым не ранее как вчера. Меня пугало то, чем это может обернуться для Альгидраса. Размышления об этической стороне вопроса я решила оставить на потом. Этот мир успел меня изменить – отрицать очевидное было глупо.

– Ты же понимаешь, что его вправду могли убить? – произнесла я.

– Могли. Если в Свири есть те, кто знает, что он был тогда в лесу. Ты жива. Значит, он не смог закончить начатое.

– Они могут закончить это за него, да? – мой голос прозвучал на удивление спокойно.

Альгидрас опять посмотрел на окна дома.

– Тебе не стоит никуда выходить одной. Особенно из города.

– Почему же Радим отпустил меня сегодня на торг?

– Вы были с охраной.

– Воины, которые даже не смотрели в нашу сторону? – усомнилась я.

– Они шли впереди, а позади вас шли еще шестеро. Радим просто не стал пугать Злату. И возвращались вы с одним из его лучших воинов и с княжичем. Княжич – сам по себе защита. При нем никто не рискнул бы напасть. Да и воин он отменный.

– Да вы прямо один краше другого, – усмехнулась я. – То он мне тебя как великого бойца расхваливает, то ты его.

– Княжич? Меня? – удивленно вскинул брови Альгидрас.

Ветер растрепал его волосы, и я поймала себя на неуместной мысли, что хочу убрать с его глаз мешающую прядь, но Альгидрас тряхнул головой, решив эту проблему.

– Да, – усмехнувшись, ответила я. – Сказал: мол, ты хорош в обращении с ножами. Это правда?

Альгидрас неловко пожал плечами и медленно поднялся на крыльцо, не дойдя до меня одной ступени.

– Все мы в чем-то хороши, – туманно пояснил он.

– Только не я, – открестилась я. – Я хороша лишь в том, чтобы попадать в неприятности.

– Не скажи. Ты сумела приручить княжича. Причем быстро. Любая другая сегодня так легко не отделалась бы. Не вздумай ему больше сказать, что над ним верховодит женщина. Даже если это так и есть.

– Да знаю я! Разозлилась просто.

– Ты слишком успокоилась. Ты сейчас совсем не как Всемила. И с княжичем, и с семьей Радима.

Я посмотрела ему в глаза:

– Они о чем-то подозревают?

– Здесь о таком боятся даже думать, – нахмурился он. – Но тебе все же лучше быть осторожнее.

– Хорошо, я постараюсь, – пообещала я.

Наступила тишина. Альгидрас поднялся еще на одну ступеньку и теперь стоял рядом со мной. Он скользил пальцами по широким деревянным перилам и думал о чем-то своем, а я смотрела на его перепачканные в грязи пальцы – результат игры с Серым – и думала о том, что не знаю, какой он там воин, но мне спокойно, когда он рядом. И я безумно рада, что могу поговорить с ним не таясь. Ведь если бы не он, я бы просто сошла здесь с ума.

– Спасибо за книги, – неловко произнес Альгидрас после молчания.

– На здоровье, – улыбнулась я. – Я бы хотела помочь тебе чем-то большим.

Он чуть улыбнулся и потер подбородок о плечо.

– Ты купил книги не глядя, – осторожно начала я.

Он снова кивнул. Я подумала, что он ничего не скажет, но неожиданно Альгидрас снова улыбнулся. И было в этой улыбке что-то такое, чего я не видела раньше.

– Это мои книги. Я – сын старосты, как ты напомнила княжичу, – он неверяще покачал головой. – Что ж ты такая-то…

Я потерла локоть и подумала, что прямо сейчас мне очень хочется провалиться сквозь землю от смущения, потому что от прорвавшегося в его голосе восхищения мне стало жарко.

– Я просто не могла позволить ему убить тебя, – пробормотала я и вернулась к теме беседы: – Ты сын старосты, и?

– У хванов младшего сына старосты отдавали в учение. Нужно было хранить и передавать знания.

– Да, я помню: ты рассказывал воинам. Оттого ты так много знаешь?

Он медленно кивнул и снова улыбнулся. И опять в его взгляде появилось что-то, чего не было раньше. Словно воспоминания о доме отвлекли его от всех ужасов, которые свалились на нас в последние дни.

– Ты еще побудешь здесь?

– Во дворе. Пока не придет Добронега.

– Я вернусь сейчас. Ты только не уходи.

Я метнулась в комнату, задержавшись, чтобы скинуть уличную обувь. Ноги защипало под потревоженными этим движением повязками. Ох, хлебну я горя с ними завтра. Но сейчас все это было неважно. В покоях Всемилы я схватила деревянную голову лошади, кинжал и свиток. Свиток и кинжал засунула в сумку, а голова лошади не влезла, потому что сумка, с которой я ходила на торги, промокла и теперь сушилась у печи, а другая, попавшаяся под руку, была гораздо меньше.

Я глубоко вздохнула, набираясь храбрости, переобулась и шагнула на крыльцо. Альгидрас не обманул. Признаться, я боялась, что он может сбежать. Но он был здесь. Сидел на перилах и критически рассматривал свои сапоги.

Я кашлянула, привлекая его внимание. Он поднял голову да так и застыл, увидев мою ношу.

– Это тебе, – протянула я голову лошади, не дожидаясь того, что он скажет.

Он оперся руками о перила, чтобы спрыгнуть, но я поспешно подошла к нему и положила лошадиную голову ему на колени. Та скользнула вниз, и Альгидрас ее подхватил, рассматривая так, будто видел впервые.

– Ты купила ее? – он покачал головой так, будто не верил в то, что это происходит на самом деле.

Я кивнула, и мне вдруг отчего-то захотелось расплакаться. Я успела сто раз вообразить себе, как буду передавать ему подарки, но реальность превзошла все домыслы. Я думала, что он обрадуется, но Альгидрас выглядел сейчас таким растерянным и юным, что на него неловко было смотреть.

Он положил голову лошади на колени и стал скользить пальцами по резной гриве, как тогда на базаре.

– Купец сказал, что она была на доме, который стоял в стороне от остальных, – проговорила я, чтобы как-то заполнить молчание.

Он улыбнулся, не поднимая головы, и тихо произнес:

– Я знаю.

– Да. Точно. Конечно же, знаешь, – я неловко усмехнулась, снова желая провалиться сквозь землю.

Едва я открыла рот, чтобы спросить, уйти ли мне, чтобы он побыл один, как Альгидрас заговорил:

– Его звали Харим. Того, кто вырезал эту голову. Она висела над входом в его дом.

– А все хваны так искусны в резьбе, как ты и этот Харим?

Альгидрас медленно покачал головой.

– Он не был хванцем. Он был… бывшим наемником. Приехал замолить грехи и умереть на святой земле. Его дом обходили стороной, и он ни с кем на острове не говорил.

Альгидрас снова улыбнулся и, подняв лошадиную голову, что-то с нее сдул.

– Почему-то мне кажется, что он тебе нравился.

Улыбка Альгидраса стала шире.

– Он заменил мне отца. Научил обращаться с резцом и с ножом. И стрелять из лука тоже он научил. В монастыре меня даже переучивать не стали, потому что стрелы меня, как никого, слушались.

– Но твой отец… Он же был жив…

Альгидрас поднял голову и посмотрел на меня долгим взглядом. Я решила, что он не ответит. А потом он заговорил, и я зажмурилась. Только сейчас я поняла, насколько сильно выбили его из колеи события последних дней, что он позволил себе так расклеиться. Я не знала, долго ли это продлится, но в эту минуту у него не было сил притворяться или отмалчиваться. Он говорил и говорил, и мне хотелось взвыть не хуже Серого. Все то, что я нарисовала в своем воображении безоблачной жизнью младшего сына старосты, оказалось настолько далеким от истины, что сейчас мой мир разрушился и не спешил собираться заново.

– Я рассказывал тебе легенду о любви вождя и Той, что не с людьми? Я не врал, – он усмехнулся и посмотрел куда-то вдаль, и я голову готова была отдать на отсечение, что он не видел бревенчатых стен Свири. – Я родился, когда моему отцу уже и не предрекали другого младшего сына, кроме Альтея, моего брата. Родился раньше срока от женщины, которая никак не могла родить дитя человеку, потому что принадлежала богам. Она умерла родами,