Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
отправились в госпиталь. Седых, теперь уже майор госбезопасности и мой адъютант, выловил пробегавшую мимо молоденькую медсестричку и поинтересовался у неё, где привезённая девочка.
– Анютка, что ли? Так она с утра всегда в перевязочной помогает.
– Она там что, раненых перевязывает? – удивился я.
– Да нет, что вы, – засмеялась девушка, – она там поёт, и раненым не так больно.
– В каком смысле поёт? – переспросил Седых
– Ну как же! Она поёт песни, а раненые говорят, что когда она поёт, им не так больно перевязки делать.
– Спасибо, девушка, – поблагодарил я, – сходим, послушаем вашу певунью.
Искать долго не пришлось. Из одной из палаток доносился красивый голос, певший «Прекрасное Далёко». Я жестом остановил Седых и один прошёл в палатку. Внутри было отгорожено ширмами несколько отсеков, и из одного из них доносилась песня. Перед входом в перевязочную сидели и стояли легкораненые бойцы. Увидев меня, они начали было вставать, но я приложил палец к губам и жестом показал им, чтобы не обращали на меня внимания.
Заглянув за ширму, я увидел довольно симпатичную девочку, одетую в подшитый по её размеру белый халат с белой шапочкой на голове.
– Здравствуйте! – поздоровался я. – Позвольте ненадолго украсть у вас эту юную особу.
Девочка испуганно вздрогнула и прекратила петь. В тот же миг сидевший на кушетке раненый громко застонал.
– Выйдите немедленно, – шикнула на меня делавшая перевязку медсестра. – Вы нам мешаете и отвлекаете Аню. Пой, Анечка, – ласково обратилась она к девочке, – а вы ждите на улице окончания перевязок.
И только тут я посмотрел на девочку в ментальном зрении. Никакой чёрной паутины в области головы у неё не было, но были едва заметные потемнения. Зато аура сияла просто ослепительным светом, лаская своими лучами перевязываемого бойца.
Девочка опять замолчала и внимательно посмотрела на меня, словно почувствовав мой ментальный взгляд. Аура слегка изменила цвет на менее яркий, и раненый опять застонал.
– Да выйдите вы уже наконец, – прикрикнула на меня медсестра.
Я поспешно вышел из палатки.
– Вот что, Олег, – обратился я к подошедшему адъютанту, – разыщи-ка мне конфет каких-нибудь или шоколада. И вообще чего-нибудь сладкого к чаю.
– Сделаем, командир, – удивлённо сказал Седых и умчался в сторону штаба.
Примерно через полтора часа перевязки закончились, и из палатки вышла Аня в сопровождении выгнавшей меня медсестры. За это время она несколько раз перепела весь репертуар моей сестры.
Медсестра, увидев, кого она так грубо выгоняла из перевязочной, смутилась.
– Извините, товарищ генерал.
Я уже хотел было ответить, что, мол, не стоит извиняться и что она была в своём праве, как вмешалась Аня:
– Не бойтесь, тётя Катя. Это хороший человек, от него свет чистый идёт.
– Анечка, ну что ты такое говоришь? Какой ещё свет?
– Вы не беспокойтесь, – прервал я медсестру Катю, – нам с Аней надо поговорить.
Мы сидели в выделенной нам в штабе комнате и втроём пили чай. Седых где-то умудрился раздобыть горсть ирисок «Кис-кис» и десяток конфет «Гулливер». Кстати, не дешёвые конфеты и достаточно редкие в эти годы. Аня с удовольствием хрустела вафельками из конфет и запивала сладким чаем.
– Анют, а ириски почему не берёшь? – спросил Олег.
– А их с чаем не вкусно. Их так вкуснее защёкать.
– Аня, расскажи, пожалуйста, ещё раз, что с вами произошло? – попросил я, когда девочка допила чай и доела конфеты.
Она вздохнула как-то по-взрослому и начала свой рассказ. Их интернат должны были вывезти ещё до начала войны, но машины забрал для своих нужд какой-то начальник. Директор долго куда-то звонил и ругался, но всё было без толку.
Когда началась война, то в первый же день на один из корпусов упал подбитый немецкий самолёт. К счастью, никто не пострадал, так как корпус использовали в последнее время как склад. Все очень испугались, а директор опять кому-то звонил и требовал машины. Ему их пообещали, но так и не прислали.
Немцы появились на территории интерната внезапно, когда директор уже распорядился готовиться идти пешком. Они опоздали буквально на пару часов. Директора и нескольких воспитателей-мужчин куда-то увели, и вскоре с той стороны раздались выстрелы. Детей согнали в один корпус.
Вскоре приехал какой-то важный господин в чёрной форме, и к нему начали водить по одному воспитанников. Он выбрал четверых, в их число вошла и Аня, а остальных отправил обратно. Оставшихся он по одному брал руками за голову и долго, пристально смотрел в глаза. Когда очередь дошла до Ани, то она очень испугалась, и у неё начался приступ. В этот момент в голове у неё, по её словам, словно гром громыхнул, и она упала на пол. Немец что-то пробормотал и ушёл, покачиваясь словно пьяный.
Что было потом, Аня не помнит. В себя пришла, когда началась стрельба. Испугавшись, забилась в угол за сейф, что её и спасло. Откуда у неё взялся пистолет за поясом, она не помнит. Уже в госпитале раненые заметили, что когда она поёт, то становится легче. Она и стала им петь свои любимые песни.
– Анют, скажи, ты мне веришь? – спросил я.
– Конечно, верю, – без какого-либо сомнения ответила она, – от вас свет добрый идёт.
– А ты от всех свет видишь?
– Нет, только от некоторых. Вот от него света не вижу, – она показала рукой на сидящего в сторонке Седых, – зато у него дракончик красивый.
Оп-па! Да она одарённая видящая. Да ещё, похоже, с даром целительства.
– Скажи, Анют, а у тебя уже здесь приступы были?
– Не-а. Я вылечилась. Захотела, чтобы их больше никогда не было, и всё прошло. А ещё мне что-то в голове мешало. Я захотела, чтобы это исчезло, и оно исчезло. А ещё я видела у одного военного здесь какую-то чёрную блямбу в голове. Я хотела ему помочь, но он куда-то ушёл.
– Когда ты это видела? – вскинулся я.
– Утром, когда шла в перевязочную.
– А как это военный выглядел? Может, как-то отличался от других?
– У него на поясе ножик такой длинный, красивый висел.
– Олег, срочно аккуратно и без шума выясни, кто это такой!
Мой адъютант выскочил за дверь.
– Аня, ты сказала, что мне веришь. – Она кивнула. – Ты не будешь против, если я тоже положу свои руки тебе на голову?
– Не буду. Я знаю, что вы ничего плохого мне не сделаете.
Я передвинул табурет к ней поближе и, положив ладони на её виски, прикрыл глаза.
«– Герр Штаубер, зачем вам вообще понадобились эти ублюдки? Вы действительно думаете, что они будут послушны вашей воле?
– Вы напрасно сомневаетесь, господин майор. Эти, как вы выразились, ублюдки –
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
