свидетели?
Я отрицательно покрутила головой, огорченно подумав: и почему я не заорала на всю улицу? Глядишь, и свидетели бы появились, и Волкова бы приструнили, и убегать бы не пришлось.
– Я так и думал. Поэтому при разбирательстве будет ваше слово против его. Его слово весит больше. Как-никак он признанный клановый наследник, а ваш статус довольно-таки неопределенный.
– То есть вы предлагаете ничего не рассказывать Фаине Алексеевне?
Он вытаращился на меня, словно увидел впервые, и энергично затряс головой. Настолько хаотично затряс, что было совершенно непонятно, одобряет или нет мои слова, пока он не заговорил:
– Помилуйте, Елизавета Дмитриевна, когда я такое предлагал? Это вам решать, говорить или нет. Я же только предполагаю, чем закончится разбирательство, буде княгиня его инициирует. – Он выдвинул ящик стола, грустно в него посмотрел и вновь задвинул. Наверное, там стояло средство от дурного настроения и только я мешала Шитову предаться утешениям. – Но она не инициирует, а если вы промолчите, то и охрану от клана не даст.
Охрана от клана – это серьезный довод в пользу того, чтобы промолчать. В конце концов, не бесконечный же отпуск у Волкова? Должен же он наконец отбыть по месту службы, и без того уже подзадержался в Ильинске.
Шитов все же не выдержал, вытащил фляжку, сделал глоток и блаженно прижмурился.
– Укрепляющее зелье, – пояснил он, хотя я даже не спрашивала. – Так что, говорите, Волков от вас хотел?
– Я не говорила, – насторожилась я. – Признаться, Константин Филиппович, я сама никак не могу взять в толк, что ему нужно.
– Рысьина ему от ворот поворот дала, слышал, – кивнул своим мыслям Шитов, страдальчески посмотрел на фляжку и все-таки опустил ее в ящик. – Неужто серьезно решил остепениться?
– А что, Волков обычно не слишком серьезен в отношениях?
Интерес был не праздный. Вдруг удастся найти компромат на Волкова? Это помогло бы нам быстрее прийти к взаимопониманию. Разумеется, в том виде, который подходил для меня.
– Волков-то? Хо-хо, – оживился Шитов, но тут же вспомнил, с кем говорит, и продолжил не столь радостно: – Впрочем, Елизавета Дмитриевна, сплетни я вам пересказывать не стану, скажу одно: держитесь от него подальше. Это мой вам совет. Он вам помог?
Это была совсем не та помощь, на которую я рассчитывала, придя сюда. Информацию для размышления Шитов дал, конечно, но ее было слишком мало. Так, на один укус, и тот – котеночий.
– Вы мне поможете, если расскажете, как поступить учиться в обход клана.
– О как, – хмыкнул Шитов. – Не хочет Рысьина терять над вами контроль? Не хочет, – повторил он уже утвердительно, не дождавшись моего ответа. – А ведь направление я вам могу и сам выписать. Где-то у меня были бланки.
Он начал активно выдвигать ящики, но первой ему опять попалась фляжка. С укрепляющей настойкой, разумеется. А то, что запах коньяка усилился, – это были лишь обонятельные галлюцинации. Но бланк тоже нашелся. Пожелтевший, немного мятый и с надорванным краем.
– Как вас записывать? – деловито спросил Шитов. – Рысьиной? Или по старой фамилии?
– А можно? – удивилась я. – Ведь у меня же есть второй облик?
– Так называемая звериная фамилия – честь, а не обязанность, – чуть снисходительно пояснил Шитов. – Наоборот было бы нельзя. То есть если бы вы взяли такую фамилию, не будучи оборотнем, отделались бы в лучшем случае штрафом. Так как?
Я сразу вспомнила, что у меня есть какие-то документы именно на фамилию Седых. И все же…
– Не будет ли это подозрительно?
– Что? – не понял Шитов.
– То, что я отказываюсь от звериной фамилии.
– Обычное дело, когда хотят учиться инкогнито, – пояснил он. – Более того, большинство тех, с кем вы будете обучаться, даже не заподозрят, что вы оборотень.
Это я уже знала из учебников Юрия. Аурное зрение было одним из самых сложных разделов и мало кому доступных. Зато по ауре можно было рассказать о ее владельце почти все. Но зрение при этом надо было настраивать определенным образом, о чем в учебнике говорилось довольно невнятно. У меня было подозрение, что тогда, когда я видела красное свечение Волкова, я видела именно его ауру. Но пока это были всего лишь ничем не подтвержденные подозрения, тем более что после того случая я никого более светящимся не видела. Да и Волков как-то тоже обходился без дополнительной подсветки, во всяком случае – в моем присутствии. А зря, было бы чрезвычайно удобно, особенно в темноте. А если ему еще и сирену пристроить, было бы вообще прекрасно…
– Так как, Елизавета Дмитриевна? Кого указывать: Рысьину или Седых?
Шитов, уже нацеливший перо на бумагу, вопросительно на меня посмотрел.
– Седых, – решила я.
Целитель подтверждающе кивнул и начал вписывать мою фамилию в бланк, тщательно вырисовывая каждую буковку. Надеюсь, почерк у него разборчивый и там, где придется предъявлять эту справку, поймут, что в ней написано. Наконец Шитов закончил писать, приложил палец, усиленный сложным незнакомым плетением, которое вылилось в подобие печати, полюбовался на дело рук своих и протянул мне.
– Держите, – гордо сказал он. – С этим документом можете сразу идти на факультет целительства Императорского университета магии.
– Константин Филиппович, где находится этот университет?
– В Царсколевске, разумеется. Такие заведения всегда должны быть под наблюдением короны, сами понимаете.
– И для поступления будет достаточно направления?
– Направления и свидетельства о гимназическом образовании. Но имейте в виду, что отрабатывать придется здесь. Или, если руководство посчитает это нецелесообразным, в любом другом месте, вне зависимости от вашего желания.
Меня это уже не пугало. В конце концов, после отработки я смогу распоряжаться собой, а вот если не удастся вырваться из-под рысьинской опеки, вполне может получиться так, что распоряжаться моей жизнью станут другие.
– Константин Филиппович, а если у меня не будет возможности окончить гимназию? Что мне делать в таком случае?
– Хм. Даже так? – Он ненадолго задумался. – Если у вас не будет документа, но будут знания, можно сдать экзамен при поступлении. Так-то вас взяли бы без экзаменов.
Он с сомнением на меня посмотрел.
– Знания будут, – уверила я. – Точнее, они уже есть. Но может не быть возможности получить свидетельство и вообще дотянуть до экзаменов.
– Даже так? – Он опять хмыкнул. – Хорошо же вас Рысьина придавила. Может быть, Елизавета Дмитриевна, вам нужна помощь, чтобы покинуть Ильинск? У армии есть свои пути доставок.
Он сложил ладони и сделал ими странное движение, более всего похожее на движение лодки, попавшей в шторм. Если это был намек на то, какими путями меня отсюда могут вывезти, то соглашаться на способ Шитова нужно в последнюю очередь. Впрочем, он и без того
