Толпа заметно замедлила продвижение. Дош врезался в идущего впереди человека и тут же получил локтем в солнечное сплетение, отчего у него перехватило дух. Он пошатнулся.
– Смотри, куда идешь! – посоветовала Исиан, толкая его дальше.
Во всех городах святые места почему-то лепятся друг к другу. Храмовая площадь оказалась прямо за углом от обители. Она была битком забита людьми. Тем не менее толпа с улицы продолжала напирать, не желая оставаться в стороне от событий.
Дош сообразил, что женщинам, возможно, запрещено ступать в священный храм Мужа. Если истинный пол Исиан обнаружат, отвечать за это придется ему. С другой стороны, у него гораздо больше шансов погибнуть в давке. Дышал он уже с трудом, а толпа продолжала прибывать. Она медленно продвигалась вперед, словно ледник из человеческих тел. Жаль, что он не вышел ростом.
– Нас же здесь убьют! – Его внезапно охватила паника. Две руки схватили его за запястья и завернули их за спину.
– Именем пяти богов, что ты делаешь?
– Сцепи руки!
– Что?
Исиан рывком свела его руки вместе. Каким-то образом она ухитрилась извернуться и поставить на них одну ногу. Потом подтянулась за его шею и уселась ему на плечи, вцепившись пальцами в его волосы. От ее тяжести у него подгибались колени.
– Вот! – сказала она. – Теперь видно. Давай вперед!
Древний Храм Карзона в Тарге, восходивший еще ко временам монархии, был деревянным. В годы Пятой Джоалийской войны в него ударила молния, и он сгорел дотла. Это страшное знамение в преддверии решающей битвы повергло воинство Мужа в отчаяние, но знаменитый Гоцтикон, тринадцатикратно избиравшийся эфором, объявил, что это, напротив, знак надежды. Он публично предложил жизнь свою и семерых своих сыновей за то, что бог обещает этим знамением обновление Таргии; воинство Мужа, утверждал он, победит и вернется с полей сражений, дабы выстроить новый величественный храм во славу своего бога.
Так оно и вышло. Армии джоалийской коалиции были сокрушены в кровопролитной битве при Суддорпассе. Те, кто выжил, провели остаток своих дней в каменоломнях, трудясь, чтобы ускорить строительство храма. Художники и мастеровые со всех вейлов потратили двадцать лет на его украшение. Контрибуции, наложенные на Джоалию по мирному договору, включали в себя величайшего мастера своего времени, К’симбра Скульптора, специально выписанного в Тарг, чтобы изваять подобающую статую бога.
То есть богов. Хотя Муж в своей основной ипостаси был богом и созидания, и разрушения, до сих пор его изображали только в одном из этих образов. В новом храме его изобразили дважды. Одно гигантское изваяние было обшито медью, которая со временем позеленела, приобретя его цвет. Другое – серебром, постепенно почерневшим. Официально оба изваяния изображали Карзона, но в народной молве второе приписывалось Зэцу, богу смерти. Миньон сравнялся со своим господином.
Толпа неумолимо несла Доша вперед, к юго-западному углу площади. Поверх моря голов он видел возвышающуюся над площадью громаду храма, два ряда колоссальных колонн, протянувшихся на восток и на север. Такими массивными они были и такими узкими промежутки между ними, что с того места, где он стоял, они совершенно заслоняли внутренность храма. Они угнетали его, подавляя своими размерами. Храм Карзона казался огромной клеткой из серого гранита, самым уродливым зданием, какое он когда-либо видел.
Его то и дело пихали в спину, подталкивая ближе.
– Рано еще! – объявила Исиан, с трудом перекрикивая шум толпы. Она повернула Дошу голову. – Подожди вон там!
– Я не могу пробраться.
Она схватила его за уши и дернула. Он взвыл, отчего стоявшие ближе к нему начали оглядываться. На глаза навернулись слезы боли.
– Я могу и оторвать! – сообщила Исиан, лягая его пятками.
Кто-кто, а она могла. Он начал проталкиваться туда, куда она показала.
Ценой значительных усилий ему удалось выбраться из основного течения, и он остановился на углу площади. Там тоже было много людей, но они по крайней мере стояли на месте, глядя на храм издали и не решаясь рисковать жизнью во все усиливающейся давке. Задыхаясь, истекая потом, он прислонился к стене. Его плечи готовы были отвалиться.
– Слезай! – прохрипел он. – Ты меня раздавишь.
– Не канючь! А кто утверждал, что он выносливее всех в армии?
– Я тебе не какой-то трахнутый моа!
Над толпой виднелось довольно много детей в желтых одеждах, восседавших на плечах у отцов. Однако среди них не было ни одного ростом с Исиан. Дош мог поклясться, что среди них не было и девиц. Множество подростков постарше позалезали на высокие базы колонн, а некоторые даже выше, вскарабкавшись по резным украшениям и уцепившись за них живыми лишайниками. Каждые несколько минут кто-то уставал держаться и падал, увлекая за собою остальных, прямо в толпу. Криков или ругани слышно не было – их заглушал непрерывный низкий рев.
От этого угла Дош мог уже заглянуть между ближайшими колоннами. Все, что он видел, – это статую Зэца со спины. Серебряно-черная фигура раз в десять выше человеческого роста угрожающе наклонила голову, словно вглядываясь в копошащихся у ее ног людишек. Он порадовался, что он не внутри храма и не смотрит в лицо Смерти. На заднем плане виднелась часть статуи Карзона, точнее, виднелся только молот у него в руке.
Исиан лягнула Доша пятками по ребрам.
– Вон он идет!
Если бы у него было хоть немного места для движения, он мог бы ухватить ее за руки и сдернуть с себя, но в такой толпе она упала бы на кого-нибудь еще, а то и на двоих, и пришлось бы разбираться. И кроме того, его руки были так крепко притиснуты к бокам, что он не мог даже поднять их, чтобы защититься от ее пяток.
– Д’вард идет! – не успокаивалась она. – Давай! Сюда! – Она снова взяла его за уши и повернула его голову влево.
Он покорился и плечом вперед начал протискиваться. Возможно, он продвигался бы гораздо медленнее, если бы Исиан не начала расчищать ему путь с помощью ног, немилосердно колотя ими ни в чем не повинных соседей. Неизбежный гнев обрушивался на него – его проклинали, били кулаками, ногами и эфесами мечей. С минуты на минуту кто-нибудь окончательно потеряет терпение и вытащит меч.
– Быстрее! – шипела она. – Мы его упустим!
Конечно, они его уже почти упустили. У них не было никакого шанса перехватить его. Д’вард – больше и выше, и потом он – Освободитель. Он сам признавал, что умеет очаровывать людей. Он запросто мог очаровать их так, чтобы они расступались, освободив ему проход через толпу. И еще ему не надо было тащить на себе Исиан.
Впрочем, Исиан и помогала Дошу. Он обнаружил, что стоит ему навалиться на человека, и тот поспешно отодвигался, боясь упасть и быть затоптанным. С другой стороны, упади Дош – и эта участь постигла бы его самого.
