комплиментов. Но я спрошу, как есть. Пойдем со мной? В этом мире тебе делать нечего. Твоя душа бессмертна.
Я отпрянула в сторону. — Бессмертна?
Черный Бог внимательно ловил каждую мою мимику, его ноздри трепетали, будто он улавливал то, чего не слышала и не чувствовала я.
— Я знаю, щенок тебе нравится. Я это чувствую. Но ваши отношения обречены. Твоя душа будет расти и меняться вместе с амбициями. Это займет много столетий, но ты изменишься. Он перестанет тебя привлекать. Тогда вам будет обоим больнее. Лучше обрубить эту нить сейчас.
— Обрубить нить? Что ты знаешь о любви и боли? — спросила я, приподняв бровь. Озябшие руки я служила на груди. Рыбацкая сеть почти не грела.
— Я знаю побольше тебя, Саента. Но расскажу тебе когда-нибудь потом. — Черный Бог шагнул навстречу. Я попыталась отпрянуть, но он схватил меня за плечи, притягивая к себе. Мы стояли, почти соприкоснувшись телами. Его рост был слишком велик, я казалась ребенком рядом с ним — моя макушка была на уровне его груди. Даже без тесного контакта я чувствовала тепло, даже жар, исходящий от него. Озябшее тело хотело согреться, но я не позволила себе прижаться к нему. Мужчина вдруг заговорил о том, о чем я совсем не ожидала. — Этот щенок не укротит твою душу. Его ласки и поцелуи — ничто, по сравнению с тем, что могу тебе предложить я. Я хочу показать тебе это, чтоб ты осознала всю пропасть между нами.
Этот мужчина не спрашивал разрешение на поцелуй, он просто поставил меня перед фактом. Осознав, что меня сейчас поцелует Бог, я вскинула ладони вверх и уперлась ими в его мощную грудь.
— Стоп, стоп! Не надо мне ничего показывать и доказывать. Этого не хочу я, так что возьми себя в руки. Давай-ка мы не будем никуда спешить. Поставь меня на землю. — мне пришлось выдохнуть и похлопать ладонью по его груди. Черный Бог уже успел оторвать меня от земли, наши лица были сейчас на одном уровне. Он замер, раздумывая о дальнейших действиях. Я прямо слышала, как хаотично носятся его мысли. Сейчас он решал: наплевать на мои слова и поцеловать меня или все же учтиво принять мои желания и поставить на землю. Чтобы добиться желаемого, я смягчила тон. — Я могу представить, что ты чувствуешь сейчас. Ты века провел в одиночестве, был вынужден оставаться в тени, просто наблюдал за жизнью и не имел возможности вмешаться. Ты был одинок и успел позабыть о ласке женщины, но не стоит бросаться на первую встречную. Стой! Дай мне договорить! Ты был вынужден общаться со мной, ведь я последняя из рода сирен… Ты успел пролистать мою жизнь как книжку, это естественно, что я для тебя не чужая. Но как раз таки это и объясняет твой выбор. Оставь меня. Я влюблена в Асфара… И даже если то, что ты говоришь — правда, я хочу провести с ним отведенное время. Я буду рядом с ним до тех пор, пока он не разлюбит меня или пока мои чувства не остынут. И даже после этого я не обещаю тебе, что отвечу взаимностью. Надеюсь, к этому времени на тебе будет висеть много других богинь, и ты сможешь со спокойной совестью позабыть меня.
Лицо Черного Бога мрачнело с каждым моим словом. Он аккуратно поставил меня на ноги, но руки с плеч не убрал.
— Я не согласен с тем, что ты сказала, но я подожду. Я умею ждать. И я буду присматривать за тобой. И если он обидит тебя — убью его. — мужчина говорил серьезно, с какой-то холодной отстранённостью. В его словах не было гнева, он просто сообщил факт.
— Если он обидит меня — его убью я. — мрачно пошутила я, вспомнив свою месть и то, как ни в чем не повинный Асфар давился водой на морском дне. Черный Бог не понял мой черный юмор и серьезно кивнул. — Обещай не влезать в наши отношения. Даже косвенно. Или я возненавижу тебя и стану злейшим твоим врагом.
— Моя маленькая сирена мне угрожает? — мужчину развеселила моя угроза и он стал улыбаться. От его улыбки подкашивались ноги, но я стояла нахмурившись, всем своим видом показывая, насколько сейчас серьезна.
— Предупреждает. Ты хотел еще о чем-то поговорить или это все? — нагло спросила я и чуть не подавилась от того, что он заправил мой локон за ухо. Моя голова запоздало дернулась. Стало неловко, и я ляпнула то, о чем пожалела. — Ты какой-то слишком человечный для Бога. Я думала вы все надменные и эгоистичные засранцы.
— Мне пришлось веками томиться в забытьи. — напомнил Бог. — Раньше я и правда был немного другим… Тяжело судить о себе.
— А каким ты был? Бессердечным и алчным? — предположила я, невпопад ухмыляясь.
— Бессмертным созданиям чужд альтруизм.
— Тем более, не хочу становиться одной из вас. — фыркнула я.
— Я буду являться тебе во снах. — вдруг заявил мужчина.
— Ни за что! Не мозоль мне глаза! — возмутилась я. — Никаких снов! Отстань!
— Раз в неделю.
— Ни за что!
— Раз в год.
— Нет!
— Раз в три года? — Черный Бог сверкнул крепкими белоснежными зубами.
— Я сказала нет!
— Решено. Раз в пять лет буду напоминать о себе. Всего один сон. Или ты меня боишься? — усмехнулся мужчина, наклоняясь ко мне. Его горячий шепот обжег мне щеку. Он стал вдруг накручивать мой локон себе на палец.
— Не надо меня подначивать. — зашипела я. — Не соглашаюсь на твои условия! Я заключила с тобой договор и выполнила его! Так что отстань. Верни меня Асфару.
— Ты должна знать еще кое-что. Ты не сможешь зачать дитя от человека или вампира.
Его слова огорошили.
Что-то дрогнуло во мне, и мужчина это заметил. Эта новость стала неожиданностью. Я не планировала детей, но осознание, что никогда и не смогу — отозвалось внутри глухой болью.
— Сирены рождают только дочерей. Сына тебе не видать, такова твоя природа. Из-за моей крови ты не сможешь зачать ребенка с Асфаром. Теперь и твоя кровь слишком сильна для плода.
— Я… Я пока не думала об этом…
— Сейчас нет, но потом ты задумаешься.
— Это не приговор для настоящей любви.
— Сейчас не приговор. Но это время настанет. Могу тебя утешить — ты сможешь выносить ребенка от Бога.
— От тебя например? — фыркнула я и расхохоталась. — Утешает он меня! Даже если ты говоришь правду, и я когда-нибудь решусь на этот шаг — ты будешь последним к кому я пойду утешаться!
Черный Бог открыл
