о введении налога на депозиты, паломничество вкладчиков ускорилось, и Ассоциация банков России (АБР) предупредила ЦБ об угрозе «набега на банки», первый признаки которого, по мнению банкиров, уже стали видны.
Введение карантина затормозило процесс: на последней неделе марта вклады, по данным ЦБ, выросли на 0,5 %. Налог на вклады, очевидно, снижает стимулы держать сбережения в простых банковских продуктах, рассуждает главный экономист Альфа-банка Наталия Орлов, в других условиях деньги могли бы уйти в инвестиции на финансовом рынке, но учитывая резкое падение фондовых индексов в России и в мире, понятно, что мало кто на это решился.
Нобелевский лауреат заявил, что коронавирус создали ученые
Получивший в 2008 году Нобелевскую премию за открытие ВИЧ французский вирусолог Люк Монтанье заявил, что коронавирус COVID-19 был создан учеными в лаборатории, пишет МК.
Этот вирус не имеет природного происхождения, создан искусственно, с добавлением частиц ВИЧ, отметил ученый. Монтанье считает, что с коронавирусом проделали манипуляцию. Всем этим занимались молекулярные биологи. Зачем это все делалось, Монтанье не знает. «Моя работа — представлять факты, я никого не обвиняю, я не знаю, кто это сделал и почему», — сказал ученый.
Его предположение — создавшие коронавирус ученые пытались произвести вакцину против СПИДа. Ранее Монтанье в интервью порталу Pourquoi docteur заявлял, что коронавирус вышел из лаборатории Уханя. Версия насчет того, что коронавирус создан искусственно, продолжает высказываться серьезными источниками. Ранее американские СМИ сообщали, что в Ухане китайские биологи совместно с американцами проводили испытания по созданию вируса, чтобы отыскать эффективное лекарство от вируса SARS — возбудителя атипичной пневмонии.
17 апреля 2020 года, пятница, Москва, режим карантина, Поварская улица, 15, Верховный Суд РФ
— Ну, здравствуй, герой, — протягивая руку гостю, произнёс Одинцов. — Рита нам всё рассказала, так что я обо всём осведомлён. Даже не верится, что такое возможно.
— Я и сам до сих пор нахожусь в некоторой прострации от того, что со мной происходит, — ответил Шорин, пожимая, протянутую ему руку.
Хозяин кабинета указал гостю на один из стульев, приставленных к столу и, когда тот уселся, спросил:
— Ну и как — сильно я изменился за минувшие 38 лет?
— Если бы встретил вас сегодня на улице, вряд ли бы узнал — возмужали сильно, — честно ответил Шорин. — В ноябре 1982 года вы были такой щупленький.
— Это потому что после восьмого класса я сильно увлёкся спортом — стал играть в баскетбол и даже попал в юношескую сборную Москвы, — сообщил хозяин кабинета. — Да, чтобы не забыть, позволь вернуть тебе долг.
И Одинцов извлёк из кармана несколько медных монет.
— Это те самые 10 копеек, которые ты мне одолжил в 1982 году на мороженое. Дочка мне и об этом рассказала. Кстати, когда она мне об этом поведала, только тогда я окончательно убедился в том, что она говорит правду, а не фантазирует. И знаешь, почему? Ты сказал ей слова, которые я действительно часто повторял в детстве: «Мои родители говорят, что долги всегда надо отдавать — любые».
— Но откуда вы взяли советские деньги? — глядя на монеты удивлённым взглядом, спросил Шорин.
— Жена коллекционирует. Кстати, она передавала тебе привет.
— Спасибо, взаимно, — ответил Иван, пряча сувенирные деньги в карман и задав вдруг неожиданный вопрос: — Овчарку вам родители купили?
Хозяин кабинета рассмеялся и ответил:
— Да, спустя год — Шариком назвали. Десять лет у нас прожил.
После этого вступления началась официальная часть их разговора, ради которой, собственно, Шорин и пришёл в этот кабинет. Одинцов достал из стола тоненькую папку и протянул её гостю со словами:
— Это то самое уголовное дело о гибели твоего отца. Я его прочитал и, честно говоря, удивлён, на каком основании его засекретили. Дело сначала хранилось в Мосгорсуде, но затем его хотели забрать в КГБ. Однако не успели — Союз развалился. В итоге дело попало к нам, где его и засекретили по неведомой мне причине.
— И что вы думаете по этому поводу? — поинтересовался Шорин, принимая папку.
— Полагаю, что в этом деле есть некая тайная составляющая, которую кто-то не желает обнародовать. Хотя на первый взгляд всё, вроде бы, выглядит просто. Это обычная история об автомобильном наезде с трагическими последствиями. Есть две жертвы, и есть виновник, который во всём чистосердечно сознался и понёс за своё преступление справедливое наказание. Однако в тюрьме он наложил на себя руки, из-за чего дело можно считать закрытым. Но твое появление, Иван, начисто опровергает этот тезис.
— Может, также посоветуете, где мне искать ту ниточку, от которой может потянуться вся верёвочка? — задал Шорин вопрос, который пришёл ему на ум сам собой.
Прежде чем ответить, Одинцов откинулся на спинку кресла и, глядя в глаза собеседнику, произнёс:
— Потяни ниточку со стороны виновника этой трагедии. Его самоубийство лично мне не даёт покоя. В деле есть его домашний адрес — может, живы его родственники, которые смогут пролить свет на это дело.
— Спасибо за совет, — поблагодарил хозяина кабинета Шорин и задал ещё один вопрос: — Когда мне надо будет вернуть вам это дело?
— Через три дня. Гриф секретности с него снят, но порядок есть порядок. Этого времени тебе хватит?
— Вполне, — ответил Шорин и поднялся со своего места.
Едва он вышел из кабинета, как Одинцов связался со своим секретарём и спросил:
— Ольга Ивановна, Безроднов появился?
— Да, Роман Сергеевич, приехал десять минут назад, — последовал немедленный ответ.
— Тогда пусть зайдёт ко мне немедленно.
Карпом Безродновым был заместитель заведующего архивом, который, как узнал Одинцов, на днях выдавал уголовное дело о наезде 1985 года неким людям. И теперь зампред хотел установить, кто именно были эти неизвестные. Он не стал заранее говорить об этом Шорину, поскольку было непонятно, что это за люди и что именно их могло интересовать в этом деле. Разговор с Безродновым мог эту ситуацию прояснить.
В тот момент, когда Шорин шёл по коридору, направляясь к лифту, из-за поворота на него вышел Безроднов. Эти люди не знали друг друга и их встреча не оставила бы в их памяти никакого следа. Однако Безроднов обратил внимание, что в руках у незнакомого мужчины находится та самая папка с уголовным делом, которую он передавал Казимиру Салюнасу. А когда Безроднов оказался в кабинете зампреда и первое, что он услышал, был вопрос о той же папке, он тут же связал воедино все эти факты.
— Роман Сергеевич, с уголовного дела, о котором вы говорите, в прошлом году был снят гриф секретности, — стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее и не выдал того внутреннего волнения, которое его охватило,
