на долгие годы будут составлять досуг грамотных бездельников вроде меня. Вы, сэр Артур, и вы, дона Исидора, скромно молчите, ибо вам не надо слов в общении друг с другом…
— Мы вынуждены остановиться здесь, чтобы дать отдых лошадям… Хотя, те кони, на которых ездят ваши слуги, по странной причине не нуждаются в отдыхе. А сами слуги по ночам превращаются в деревья и несут удивительно чуткую охрану. А ваши две служанки, принцесса, у которых под юбками — пушистые хвосты? А вы сами, что верхом на лошади порой превращаетесь в кентавра?.. Впрочем, что я всё о вас, да о вас…
— Вас удивило, Исидора, что во мне вдруг оказалась другая женщина?.. Наверное, боги тоже порой спускаются на землю, и им, как я полагаю, бывает удобнее при этом пребывать в телах нас, простых смертных… Говоря "боги", я подразумеваю "Силы Божьи", которые Он посылает в помощь нам и замыслам Своим…
— Так вот!.. В ночь перед схваткой я имела честь разговаривать с королём Филиппом-Августом. Удивительная и незабываемая встреча! Великий скряга стоял передо мною на коленях, прося прощения за то, что только сейчас по-настоящему понял мою красоту и прелесть, и понял, что всю жизнь любил меня и только меня… В знак своей любви он изволил преподнести мне ту самую драгоценную брошь, что подарил ему король Эдгар, и просил лишь об одном… вы понимаете, о чём. А что? Замысел интересный. Связать родственными узами Капетов и Плантагенетов, объединить под единой властью Францию, Англию и Германию… словом, сроднить всех нас наподобие того, как крестьяне сводят вместе свиней или коз двух разных пород, дабы получить в итоге третью… Принц Джон оказывается не у дел, Ричард Львиное Сердце оказывается на положении слуги, что каждое утро будет приносить в наши покои тазик с водой для умывания… Сказочная картинка, нечего сказать!
— Ах, он говорил мне всё это столь убедительно, что я чуть было не согласилась… но… обещала подумать. "До завтра! — приговаривал он. — Только до завтра!.."
— Только вот, коснувшись этой броши, я вдруг почувствовала, что во мне происходит что-то странное. И что, как будто, это уже не я… И что повторялась, и не раз эта сцена, только когда-то, очень давно, вот так же, сам великий Дий из греческих сказаний, позабыв законную жену свою Геру, стоял на коленях перед владычицей судеб, богиней Ананке… И что богиня эта продолжает жить во мне…
— И я вдруг поняла… поняла очень многое. Мне стало ясно, что под видом взаимоотношений простых смертных скрываются игры богов. И я увидела то, о чём никогда бы не смогла подумать раньше. Вдруг вспомнила, что уже хорошо знаю вас всех, и вспомнила те слова, которые сказал ТОГДА король Винланда и Румелии… И увидела, что в порту Ла-Рошели стоит необычный корабль, который по его приказу должен вывезти вас отсюда…
— Однако, Филипп-Август — не тот человек, что так просто отступается от великих замыслов. Отсюда делайте вывод. Они гонятся даже не столько за вами. Они гонятся за мной. И мне очень грустно, что я отягощаю ваше путешествие своим присутствием. Не бросайте меня, прошу вас! Впервые в жизни оказаться в таком обществе, где никто не кривит душой… как мне будет тяжело расставаться с вами! Поверьте уж опытной интриганке, которая, несмотря ни на что, всё же пытается остаться сестрой Ричарда Львиное Сердце!.. Хотя… Правда и то, что если я покину вас и всё-таки сдамся моим преследователям, они вряд ли прекратят свою погоню… Я ответила на ваш вопрос, сэр Линтул?
3
Ближе к вечеру следующего дня, когда, следуя вдоль берега реки, наши путники неуклонно приближались к стенам порта-крепости Ла-Рошель, далеко позади себя они увидели множество, не менее двух сотен всадников в белых плащах, что неустанно подгоняли коней, пытаясь настичь беглецов.
— Великолепные мишени, сэр! — сказал Кьяри. — Разрешите моим стрелкам наконец-таки показать себя в деле!
— А надо? Мы в двух шагах от городских ворот…
— Разрешите… — это был Телле. — Я прошу простить, что дерзко вмешиваюсь в вашу беседу. Но, по-моему, сэр командор прав.
И, хитро усмехнувшись, саркастически молвил, указывая назад:
— Скользкая дорога, сэр! Очень и очень скользкая дорога!
И действительно, что-то странное стало происходить с преследовавшими их тамплиерами, вернее — с их конями, которые начали поскальзываться, падать и никак не могли установиться на ноги. Войско смешалось в невообразимую кучу-малу, и те из рыцарей, кто спешился, тоже падали один за другим, как будто бы земля постоянно уходила из-под их ног…
И это — посреди лета…
Въехать в Ла-Рошель оказалось просто: их ждали, да и имя сеньоры Матильды оказало должное воздействие, так что не понадобилось и пускать в ход записку де Сент-Астье.
Здесь ещё ничего не знали о последних событиях в Лиможе, но, как сказал начальник порта, со дня на день ожидали группу конных путников, и корабль действительно стоял в порту, и очень затруднял собой маневры остальных судов, тем более что гавань была переполнена, а по морю, ожидая верной добычи, вовсю шастали нормандские пираты.
— Как это неловко! — жаловался он при этом, сопровождая путников к пристани. — Он упрямо, уже целую неделю занимает место у пирса, а я даже не могу толком побеседовать с капитаном. Варварский язык! "Тр-бр-гр!.." В их трюмах достаточно места, куда мы могли бы загрузить ещё немало товара, но его берегут… я так понимаю, что для вас… точнее, ваших коней… Так что, как только вы соизволите погрузиться на этот корабль… как объяснил мне капитан… вы, судя по какой-то необыкновенной вашей смелости, пиратов не боитесь… я тотчас отдаю приказ убрать цепь, которая перегораживает вход в залив…
— Конечно! Не боимся! — со смехом откликнулся Тинч, который как раз в эту минуту углядел поверх крыш низких домиков три мачты, на одной из которых гордо развевался хорошо знакомый ему флаг — голубая нереида с мечом и щитом на фоне морских волн. — Не волнуйтесь так, уважаемый сеньор, и можете смело отдавать приказ опустить цепь! Мне хорошо известен язык этой страны! И вряд ли боевой транспортный корабль республики Тагэрра-Гроннги-Косс будет опасаться каких-то там пиратов! Тут будет ещё неизвестно, кто кого поймал!
Горяча коней, они промчались по пирсу, а с палубы, завидев их приближение, сразу поняли в чём дело и торопливо спускали сходни и открывали люки трюмов. Первым по трапу прошёл капитан, он был одет необычно для того времени… мы бы сказали, что на нём были военная форма и фуражка середины XIX века. Его
