Книга Ассортир - Алексей Викторович Иванов

– И нас не перебили по одиночке?

– Поэтому-то и существуют в мире всякие непонятные тебе теории.

– Сбивающие нас в стадо?

– А иногда и – в тугую связку! – усмехнулся Ганимед. Над Гитлером.

– В веник? – усмехнулась Козлова.

– Ведь таким добром можно забить гораздо больше голов крупнорогатого скота!

– Создавая колхозы, чем играя с ними в Гестапо! – усмехнулся Зевс. – Именно это Сталин в течении пятилетки перед войной и пытался наглядно объяснить Гитлеру.

– И заключил с ним пакт «Молотова-Риббентропа», наивно думая, что тот всё понял?

– Ведь, предоставленные самим себе, не все ещё могут стать социокультурными. А то и вообще начинают верить во всемогущество вещей и денег. И становятся антисоциальными.

– Преступниками? Так что, на самом-то деле, можно на всё начхать?

– Ни в коем случае! Ты должна соблюдать все правила общежития.

– Даже если уже и осознаёшь их условность, – улыбнулся Ганимед.

– Для того чтобы другие верили в этот миф? – презрительно усмехнулась Козлова.

– Для того чтобы выступать гарантом их безопасности. И они не воспринимали тебя как Чужака. И наглядно видели – на твоём примере, что и они могут стать такими же. Не менее разумными. Выступая гарантами безопасности друг друга.

– И постепенно перестали убивать друг друга и чинить несчастья, – со вздохом поняла Оливия.

– Если каждый, вдруг, забьёт на правила и станет делать только то, что он хочет, а не то, что должен, то всё здание цивилизации тут же рухнет. И города, как по щелчку, снова превратятся в джунгли.

– Где мы быстро деградируем до обезьян? – усмехнулась Козлова.

– Да мы уже рождаемся как приматы! Поклоняясь телу. Тебе разве этого мало? – удивился Зевс. – И только речь, вобрав в себя всё культурное прошлое цивилизации, своей витиеватостью так закручивает нам мозги, что постепенно перехватывает управление телом. И вместо того чтобы только обслуживать его потребности, помогая телу адекватно обменивать свой труд на материальные блага, полученные в результате трудовой деятельности других, вдруг заставляет нас глядеть на себя со стороны. И показав нам, что это вовсе не то, к чему надо стремится, рождает у нас самостоятельную мысль.

– Понятие.

– А оно и превращает обывателя в арийца, – подвела итог Козлова.

– Естественно, не сразу, – усмехнулся Зевс. Над собой. – И поначалу бес долго сопротивляется и всё норовит вернуться на исходную. Став Бананом. И причем – далеко не каждого. Многие бесы так и расценивают мысль как некий узор речи, чтобы не обращать на неё особого внимания и нечаянно не стать арийцами.

– А что, от этого могут быть проблемы? – удивилась она.

– Мысль делает тебя намного сложнее и менее податливым. Ты начинаешь постоянно искать и, не находя, требовать объяснений. Задавать массу неудобных вопросов. Не таким слепо управляемым как те, кто ещё ничего не понимает.

– То есть – не оперирует у себя в голове понятиями и основаниями, – подтвердил Ганимед.

– То есть – большинство, – усмехнулась Козлова. Над собой. – Думающее, как и я, что за них уже всё придумано и продумано.

– Не понимающие того, что логика обстоятельств постоянно меняется. И никогда полностью не совпадает с логикой намерений. Ни – самих обывателей, сваливающих за это вину друг на друга. Ни – их вождей. Пытающихся на этой почве конкурировать друг с другом. Вызывая обычным бесам массу неудобств.

– Что и заставляет обывателей в конечном итоге тоже шевелить мозгами, – усмехнулся Ганимед.

– Вот я всё никак не пойму, – призналась Оливия. – Как демоны сгоняли нас в стадо? Неужели только посредством идей и внушений?

– Естественно, нет. Главное «орудие труда» демонов это страх. Ведь вначале тебе нужно дать затрещину, а уже потом ты будешь не просто слушать, но и внимательно прислушиваться.

– Теперь они это делают, организуя теракты, – подтвердил Ганимед. – Руками идиотов, желающих на этом заработать. Как минимум – репутацию «борца за «высшие» ценности».

– Но раньше они действовали очень и очень медленно. По крайней мере, в России. Вначале через якобы внезапные нашествия разбойников на хутора они сгоняли народы в городища, за крепкие стены. Затем, натравливая города друг на друга, – в княжества. Через локальные войны постепенно сгоняя княжества в государство, чтобы всем скопом иметь возможность сопротивляться более сильному противнику. А уже через Мировые войны – в одну сплошную цивилизацию. Что мы и можем наблюдать, ощущая последствия этой финальной битвы на своей шкуре.

– Но – зачем? Чтобы защитить нас от самих себя?

– Как же! Чтобы согнать нас с наших родовых земельных наделов. Постепенно лишая нас на неё прав. Заставляя нас согласиться на всё, что они нам предложат. Как это было при социализме под видом коллективизации. Или – из страха быть убитыми внезапным нашествием варваров.

– Таких как Наполеон, Гитлер и им подобные, – усмехнулся Ганимед, – идеологически обработанные харизматичные лидеры.

– Не пойму, так почему бы им было сразу же всех нас не перебить?

– Так они только того и добивались. Каждый раз. Но народ постоянно уходил в леса и начинал партизанить.

– Пуская под откос их «цивилизацию». Которую они пытались тут же создавать на нашей земле.

– Вместе с их многочисленными поездами, – вспомнила Козлова подвиги партизан во время Второй мировой войны.

– И так называемые «Траяновы валы» – железнодорожные насыпи – наглядное подтверждение того, что подобное происходило ещё в глубокой древности, – подтвердил Ганимед.

– Тогда как даже по «римскому праву» каждому новорожденному полагается свой земельный надел. И нам нужно лишь поделить пригодную для проживания площадь твоей страны на количество её граждан и вычислить тот кусок земли, что положен каждому. И тебе лично.

– Благо, что в России, как говорил ещё Гоголь, «хоть три дня скачи на коне и никуда не доскачешь»!

– И затребовать его у властей. Только тогда мы будем отстаивать свою землю до последнего патрона, когда она станет именно твоей. Защищая свою семью и свои постройки – овеществлённый труд. Который унаследуют именно твои, а не какие-то там абстрактные потомки. Ради которых в Советском Союзе никто не хотел гнуть спину.

– Именно поэтому раньше и жили отдельными хуторами, – поняла Оливия.

– Где каждый хутор стоял на своей земле, – подтвердил Ганимед.

– Ведь даже из истории Афин мы знаем, что рабы отличались от свободных граждан только тем, что свободные граждане, принимавшие решения в совете, владели земельными наделами. Тогда как все прочие, кем бы они себя ни мнили – лишь возможностью на ней работать. Во благо её хозяев. Какова бы ни была твоя специальность или же ремесло.

– Раб есть раб, – усмехнулась Козлова.

– Специальный ты раб или же совершенно случайный – гость в Афинах, им тогда было без разницы, – усмехнулся Зевс. –