Перед его мысленным взором возникло потрясенное выражение, появившееся на лице Фейт, когда он сказал ей, что уезжает, и Морган застонал. Как он мог так поступить? Фейт любила его. Она сама в этом призналась, и у него нет никаких причин сомневаться. Почему же тогда он сделал все, чтобы уничтожить ее любовь? Ведь ради него она готова была отказаться от всех благ.
Только бесчувственный болван, которого обуяла гордыня, мог сотворить такое. Ноги Моргана быстро несли его по направлению к конюшне, где он оставил своего жеребца. Должно быть, он рехнулся. Теперь уже ничего не изменишь. Фейт никогда его не простит. А если он такой дурак, что не может жить без нее, то пусть подыхает. Рассудок Моргана пребывал в смятении, в то время как ноги продолжали решительно шагать вперед.
Краем глаза он заметил знакомую фигуру, спешившую по улице, но его мысли были заняты другим. Беспокойное ржание жеребца, встретившее его, когда он перешагнул порог конюшни, отозвалось воплем в его душе. Не потрудившись оседлать коня, он накинул на него уздечку и вскочил в седло. При такой склонности к благородным поступкам ему следовало назвать своего жеребца Ланселотом. С этой горькой мыслью Морган пришпорил коня, пустив его с места в галоп.
Черный жеребец вылетел из конюшни, словно его погонял сам дьявол, что было недалеко от истины. Тоби, едва успевший отскочить в сторону, чтобы не попасть под мощные копыта, изумленно уставился на всадника, приникшего к шее лошади. Он впервые видел Черного Джека, обычно являвшего собой образец элегантности, в таком виде. Морган оброс щетиной, пряди черных волосы выбились из косички, придавая ему сходство с пиратом, в распахнутом вороте виднелась кудрявая поросль. Он был без камзола и жилета, в одной рубахе, ее широкие рукава трепетали на ветру.
Но ужаснее всего были глаза, пылавшие, словно два изумрудных факела, на смуглом лице, искаженном свирепой гримасой. Повстречай Тоби подобную личность ночью на дороге, отдал бы все, даже не пикнув. Но в ярком свете дня ему удалось сохранить присутствие духа. Ни секунды не колеблясь, он бросился в конюшню, чтобы выбрать более-менее подходящую лошадь из тех кляч, что там имелись.
— Лорд Степни…
— Эдвард. Зовите меня Эдвардом. Ведь мы одна семья.
Фейт сомневалась, что сможет обращаться к этому внушительному мужчине с такой фамильярностью, но кивнула и поспешила продолжить, пока смелость не покинула ее:
— Боюсь, я не смогу уехать. С вашей стороны было очень мило проделать такой путь, чтобы разыскать меня, и я искренне хотела бы повидать родных, но будет лучше, если вы передадите им мою благодарность и оставите меня здесь. Пожалуйста, попросите кучера остановиться, и я сойду. Я сама найду обратный путь.
Эдвард с изумлением уставился на сидевшую рядом женщину. Она была хрупкой и маленькой, словно фарфоровая статуэтка, с прелестным личиком, поражавшим своим невинным выражением. Густые рыжеватые волосы скрывались под шелковым капюшоном накидки, которую она надела, несмотря на теплую погоду. Она казалась недостаточно сильной, чтобы нести на руках упитанного младенца, не говоря уже о том, чтобы пешком возвращаться в город. Впрочем, Эдвард не собирался допускать ничего подобного. Он добродушно улыбнулся.
— Что-то вроде предсвадебных волнений, да? Никогда не знаешь, чего ожидать от незнакомца, с которым предстоит провести всю жизнь. Не позволяйте страху управлять собой, Фейт. Мы сделаем все возможное, чтобы вы были счастливы.
Фейт яростно замотала головой:
— Вовсе нет. Я не испытывала страха, когда выходила замуж за Моргана. Я хотела этого! Но я не хочу возвращаться в Англию. Вы не можете сделать меня счастливой. Вы не Морган, а без него я никогда не буду счастлива. Умоляю вас, отпустите меня. Я должна его найти. Он сделал это из гордости, я уверена.
Ее настойчивый тон поразил Эдварда, но не успел он ответить, как раздался испуганный возглас возницы:
— Куда прешь, дурень! — Кучер резко натянул вожжи, остановив лошадей, неспешно продвигавшихся вперед.
Сердце Фейт подпрыгнуло при виде трех всадников, окруженных облаком пыли, но хватило одного взгляда, чтобы понять, что среди них нет Моргана. Майлз подъехал к повозке, нервно поглядывая на незнакомцев сомнительного вида, преградивших им путь. Фейт бросила на него вопросительный взгляд, но он лишь покачал головой.
Один из всадников выехал вперед и поднял мушкет. Пыль рассеялась, позволив разглядеть знакомые черты, несмотря на беспорядок в одежде.
Эдвард презрительно хмыкнул и проворчал:
— Ваш муж не очень-то добросовестно выполняет свою часть сделки.
Фейт пристальнее вгляделась в незнакомца и узнала в нем человека, которого Морган сбил с ног накануне. От злобного ликования на его лице ее пробрал озноб, но, как ни странно, она не испытывала страха, только любопытство.
— Кузен Томас? — негромко произнесла она.
Спутники Томаса удивленно переглянулись, но он лишь усмехнулся, повелительно взмахнув мушкетом.
— Вам лучше слезть, дорогая Фейт. Пора нам с кузеном разрешить старый спор.
Майлз наклонился к Фейт, чтобы помочь ей выбраться из повозки, но она не шелохнулась, не сводя с Томаса неодобрительного взгляда.
— Пули ничего не решают. Моего отца застрелили, но это не уничтожило дела, которому он служил.
Томас злобно ухмыльнулся.
— И что с того? Я хотел покончить с ним, а не с его делом. А теперь, дорогая Фейт, вылезайте из повозки и позвольте мне устранить последнее препятствие на моем пути.
Чертыхнувшись, Эдвард бросил взгляд на Майлза.
— Заберите ее отсюда. Быстро.
Майлз, не будучи опытным наездником, нервно взглянул на свою смирную лошадку, затем перевел взгляд на Фейт, застывшую на сиденье. На его месте Морган схватил бы ее в охапку и умчался прочь, навстречу рассвету. Или закату. Не важно. Ему же придется спешиться, вытащить Фейт из повозки, помочь ей влезть на лошадь, а затем забраться в седло самому. Эдварду легко отдавать приказы! Однако он постарался скрыть свой страх и снова склонился над Фейт.
— Дайте мне Джорджа.
Но Фейт не слушала его. Ошеломленная заявлением Томаса, она недоверчиво переспросила:
— Покончить с ним? Вы убили моего отца?
Спутники Томаса с растущим скептицизмом наблюдали за перепалкой «любящего супруга» и его «похищенной жены». Но Томас полагал, что цель близка, и слишком презирал деревенских олухов, чтобы опасаться, как бы они не переметнулись на сторону противника.
— Нет, дорогуша, меня и калачом не заманишь в такой медвежий угол, как Корнуолл. Да и зачем? Всегда найдутся желающие взять на себя грязную работу за небольшое вознаграждение. Деньги творят чудеса, не Правда ли, Эдвард? Слезайте, дорогая кузина, или я не отвечаю за последствия.
В серых глазах Фейт вспыхнула ярость. Будь у нее оружие, она не задумываясь, пустила бы его в ход. Но оружия не было, Эдвард отодвинул ее назад, а Майлз протянул к ней руки, когда Томас поднял мушкет и взвел курок.
