Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
— Где вас таких растят? — спросил Савенко с неподдельным удивлением. — Для этого же специальный инкубатор нужен, для цыплят с генетическими уродствами.
— Ошибаешься. Не нужен. Нужно было просто родиться во время перестройки — и все, приехали. Нет идеалов. Это вас, дурачков, идеологически обрабатывали. А нас бесполезно. Я, Сергей Савельевич, человек меркантильный. Я бабки люблю, а на идеологию мне нас…ть! Из-за этого я и попал с тобой, как кур в ощип! Классные лавэ мне за исполнение давали. Не деньги — деньжищи! Просто кайф! Но не сложилось. Обхитрил ты меня.
— А откуда ты, Алекс? Контора твоя как называется? А то документов с собой у тебя нет…
Савенко вспомнил, что удостоверение группе захвата на чердаке показывал Андреевич. А его он не обыскал! Но это ничего, сейчас и обыщем!
— Да тебе моя контора без надобности. Мирная контора. А по основному образованию — я вообще социолог.
— А это, — Савенко показал глазами на «Глок» с глушителем, который он держал в руках, — инструмент социологических исследований?
— Издержки.
— А ведь я выстрелю, Алекс.
— Да я правду говорю! Работаю я…
— Где — это второй вопрос. На кого? Какие погоны таскаешь?
— Да что это тебе даст?
— Ничего, — согласился Сергей. — Я ведь понимаю, что дотянуться до твоих шефов не просто тяжело — невозможно. Но я узнаю, кто они, даже если придется настругать тебя на суши.
— Ну, хорошо! Раньше я был сотрудником службы безопасности.
— А теперь?
— Я же говорил. Социолог. Работаю на частных лиц. Да не смотри ты так, я не вру! Считай, что я политтехнолог, но немножко нестандартный.
— Политтехнолог со смещенным центром тяжести.
— Шутишь? Уважаю! Но в сравнении с Глебом Павловским — я просто дите на качелях. Его же ты не воспитываешь?
— Так я и тебя не воспитываю. Знаешь, что мне удивительно, — лежишь ты передо мной, жидко обосравшись, вонючий и жалкий. И до смерти тебе — даже не полшага, а просто мое короткое движение. Тебе бы покаяться: не как в церкви, а перед собой, тебе бы о вечном подумать. А ты, как опростался, так и гнешь свою линию — со мной, которого ты вместе с семьей приговорил, обсуждаешь красоту своего замысла. И смерти ведь боишься, но побороть себя не можешь… М-да…
— Да не мой это был замысел!
— Ну да! Ты ни при чем! Просто — погулять вышел! А это кто? Кого это я разделал?
Алекс оглянулся на Андреевича, лежащего по-прежнему без движения. Только слегка приподнимающаяся грудь говорила о том, что он еще жив. Но, судя по луже натекшей крови, быть ему в этом состоянии оставалось недолго. Савенко успел уже и забыть, что в человеке так много крови.
— Это ты, конечно, учудил. Это, знаешь ли, чудо… Словно болонка волка порвала…
— А если без красивостей?..
— Эх, — вздохнул Алекс, — все равно хуже не будет… Бывшая «девятка», ныне управление государственной охраны. Из старых сотрудников. Из тех, кто перековался.
Савенко встал со стула и подошел к неподвижно лежащему Андреевичу. Будучи на чердаке, он не видел, откуда лже-сантехник доставал документы, но то, что из одного из верхних карманов, — это точно. Сергей присел рядом с телом и, переложив пистолет в левую руку, запустил правую в нагрудный карман Андреевича, нащупав кожу крупного портмоне.
Удар был страшен.
Будь противник не настолько обессилен кровопотерей, то все бы кончилось иначе. Савенко показалось, что его лягнула в голову лошадь. Андреевич ударил без замаха, раненой рукой, и кровь из раздробленной кисти залила Сергею лицо. Он перелетел через всю комнату и врезался спиной в пустые книжные полки, чудом не раскроив себе затылок. Боли почти не было, комната плыла перед глазами, резкость терялась. Левый глаз начал заплывать — распухшая от удара бровь росла, как сугроб в снегопад, спускаясь на веко. Но пистолет Савенко не выпустил.
Он, словно в рапиде, видел, как рвется всем телом вниз, силясь выскользнуть из-под захлестнувшего шею шнура, Андреевич. Как медленно встает на ноги Алекс с разинутым в крике ртом и, покосившись на правый бок, словно яхта от сильного бокового ветра, двигается в его сторону. И понял, что если Алекс добежит и приложится ногой к его виску, хотя бы с той же силой, с какой Андреевич ударил рукой, то свет обязательно погаснет. И скорее всего навсегда.
Практически не целясь, Савенко повел стволом и выстрелил. Пуля попала Алексу в бедро, с внутренней стороны пропахала борозду снизу вверх, ушла в плоть и вылетела, проделав отверстие в нижней части ягодицы. Попадание было так себе, но расстояние и мощь патрона сыграли свою роль — Алекс засучил в воздухе ногами и рухнул на спину, больно ударив и раненую филейную часть, и стянутые сзади руки.
Со щелчком включился звук, потом появилась резкость и сразу за ней пришла боль. Болели бровь и глаз, болела спина, ушибленная о полки, болел забитый при падении локоть, но все это было ерундой — Савенко был жив, и Алекс с напарником оставались под его контролем.
Обладатель артистического подбородка скулил, перевернувшись на бок, и пачкал кровью пол. Андреевич же, сообразив, что вырубить Савенко не удалось, притих и лежал, пронзая Сергея тяжелым и обжигающим, как расплавленный свинец, взглядом.
Савенко с трудом поднялся, покряхтывая и шипя от боли, и снова сел на стул. Бумажник лже-сантехника, выпавший при падении, лежал рядом с ним. Осталось только нагнуться, но это потребовало волевых усилий — встреча поясницы с одной из полок даром не прошла.
Удостоверение, лежавшее за пластиковой перегородкой, было выдано Мартыненко Василию Андреевичу, полковнику СБУ, управление государственной охраны. А вот должность, указанная в коленкоровой книжечке, лежащей в другом отделении бумажника, была, как минимум, генеральской.
— Так вот кто у нас шеф, — сказал Савенко и сам удивился, как болезненно и хрипло звучит его голос. — Как же это так, Василий Андреевич, вы же охранять их всех должны, а вы и есть самый первый убивец?!
— Не добил я тебя, — сказал Мартыненко с сожалением в голосе, — повезло тебе, парень. Ежели б не раненая рука — сдох бы ты сейчас. Мазанул я. А этот пентюх — не успел.
— Ну, вы не убивайтесь, — Савенко аккуратно сложил документы в бумажник и спрятал его в карман, — это у меня привычка такая вредная выживать, когда должен тихо помереть. От Бога привычка. Хитры вы, Василий Андреевич, очень хитры, но, кажется, в этот раз перехитрили сами себя. Как я понимаю, вначале вы выполняли прямое поручение Регины Николаевны?
Мартыненко ничего не ответил, но сморгнул, и по этому движению век Савенко определил, что Андреевич слушает его внимательно и, скорее всего, он попал в точку со своими предположениями.
— Я думаю, что вначале вот этот засранец, — продолжил Сергей, кивнув в сторону Алекса, — или кто-то из его социологической конторы придумал трюк с покушением. Вернее, и придумывать ничего не надо было — за последний год СБУ раз пять рассказывало во всех изданиях, что какие-то темные силы готовят убийство Регины Сергиенко. И каждый раз народ ей сочувствовал, а рейтинг рос, как на дрожжах. Но сколько раз надо крикнуть «Волки!», чтобы тебе перестали верить? Пять? Десять? В конце концов, не пора ли показать волка или хотя бы его свежую шкуру? И Алекс начинает искать снайпера, который сделает хороший выстрел. Этот выстрел и станет доказательством серьезности всех предыдущих угроз и сделает из популярного премьера народную героиню. А что получится из народной героини с полномочиями премьера, можно только гадать — но если напрячь воображение, то ничего выше, чем президентская должность в этой стране уже не осталось. И вы, разыскивая стрелка, попадаете на меня — такое уж у меня еврейское счастье. Алекс, перестань выть и вытирать кровь с зада о грязный пол, следующая часть спектакля касается непосредственно тебя. Хочешь послушать, как разводят лохов?
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
